Предметом наиболее ревностного внимания парткомов были факты влияния ссыльных на местные партийно-комсомольские кадры. Информация о любых контактах такого рода ложилась на столы партийных секретарей в уездах, губерниях и округах. В отдаленных местностях, таких как Нарымский край, интерес местной молодежи к ссыльным из центральных городов был вполне объясним. Так, по сведениям из Нарымского укома РЛКСМ, секретарь Чигаринской ячейки Парабельского р-на поддерживала связь с ссыльным под предлогом его политического воспитания. На предложение ячейки порвать с ним она ответила отказом и была исключена из организации. Не лучшим образом зарекомендовало себя в глазах старших товарищей и юношество. Секретарь райкома РЛКСМ Парабели делил квартиру с ссыльным эсером и, так считалось, под его влиянием выступал против райкома РКП(б). В Тогуре комсомолец под предлогом осведомления органов ГПУ проводил время с ссыльными, играя с ними в карты[981].

В июне 1925 г. секретарь райкома Парабели T.А. Карань обратился с письмом в Нарымский уком, Томский губком и ЦК РКП(б), в котором указывал на «возмутительный» факт ходатайства членов РЛКСМ Гисича и Муратова в губотдел ОГПУ с просьбой оставить в Парабели ссыльного Гольденберга как «исключительно полезного комсомолу». Как показало разбирательство, Гольденберг пришелся по вкусу местным комсомольцам тем, что, будучи фотографом, делал их снимки[982].

Факты «тесных» контактов партийцев с ссыльными рассматривались на специальных заседаниях партийных контрольных комиссий. Например, в октябре 1925 г. партколлегия Томской губернской контрольной комиссии разбирала дело заместителя председателя уездного исполкома Нарымского края К.М. Крылова, обвинявшегося в пьянстве с «чуждыми элементами» (ссыльными)[983]. Такого рода разбирательства заканчивались исключением «виновных» из партийно-комсомольских рядов со снятием их с занимаемых должностей. Сходное положение дел наблюдалось в Туруханском крае. Так, в феврале 1929 г. комиссия Туруханского райкома ВКП(б) провела «чистку» среди сотрудников центральной сети учреждений и аппарата райисполкома. Наряду с бывшими ссыльными подлежали увольнению сотрудники, «запятнавшие» себя контактами с ссыльными, выражавшимися, как правило, в совместном потреблении спиртного. В апреле 1929 г. бюро Туруханского райкома постановило рекомендовать фракции райисполкома снять с работы сотрудника РИК Зибарева за совершение им «политической ошибки». «Ошибка» выразилась в том, что Зибарев помогал ссыльным писать заявления во властные инстанции. Ему также вменялась в вину брошенная на собрании беспартийных реплика о том, что «наша задача защищать ссыльных и их перевоспитывать»[984].