В целом органы надзора фиксировали преимущественно безразличное отношение местных жителей к ссыльным, либо отсутствие контактов между ними. Крестьяне, как правило, видели в ссыльных исключительно дешевую рабочую силу, иногда выражая недовольство их пребыванием на квартирах. В больших городах ссыльные просто «растворялись» среди местных жителей, хотя органы ОГПУ отмечали определенное влияние ссыльных на «городских обывателей»[985]. Некоторые ссыльные, прежде всего «политики», отмечали случаи доброжелательного отношения к ним окружающих. Например, некоторые частные врачи, по крайней мере до середины 1920-х гг., отказывались получать гонорар от ссыльных за свои услуги, помогали нуждающимся лечь в больницу и по возможности устроиться на работу. Однако ближе к концу десятилетия все больше ощущалась боязнь общения с ссыльными, что объяснялось ужесточением санкций со стороны властей за такого рода контакты[986].

Во второй половине 1920-х гг., по мере роста уголовной составляющей ссылки, отношение местного населения к ссыльным становилось все более негативным. Если до середины 1920-х гг. в Сибири было относительно немного ссыльных рецидивистов и их пребывание мало отражалось на уровне преступности, то в последние годы десятилетия ситуация кардинально изменилась. Прибывавшие в большом количестве рецидивисты селились главным образом за пределами больших городов и отрицательно влияли на криминогенную обстановку в округах. Только в Славгородском окр. к концу августа 1929 г. насчитывалось 600 ссыльных рецидивистов. Отсутствие постоянных заработков толкало их на совершение новых преступлений. За третий квартал 1928 г. в округе было зафиксировано 91 преступление, за четвертый – 129, за первый квартал 1929 г. – 156, за второй – 208[987]. По информации прокуратуры, 75–90 % ссыльных рецидивистов в Томском и Славгородском округах занялись преступной деятельностью. В начале 1930 г. в Томском округе было арестовано около 200 ссыльных по обвинениям в грабежах и убийствах[988].

Нередко местные жители устраивали самосуды над ссыльными. В июле 1929 г. на базаре в Славгороде толпа задержала и принялась избивать ссыльного, похитившего деньги у крестьянки. Милиции только с помощью конного наряда удалось освободить вора и доставить его в отделение. После этого работникам адмотдела и ОГПУ пришлось некоторое время сдерживать напор толпы, угрожавшей погромом в здании адмотдела[989]. Беспорядки в Славгороде наглядно продемонстрировали степень озлобления населения по отношению к ссыльным. Аналогичный случай имел место в Минусинске. По сведениям органов надзора, в эти годы самосуды над ссыльными чинили даже «забитые» остяки и тунгусы[990]. Поскольку уголовники при попустительстве властей зачастую намеренно выдавали себя за «политиков», негативное отношение местных жителей распространялось на всех ссыльных и высланных.