Публикация молодого поэта не принесла неприятностей. Лосев медленно, но уверенно рос в должностях, заняв в итоге место руководителя массового отдела «Костра». Помимо службы в журнале и сочинения пьес, со временем Лосев все больше внимания уделяет взрослой поэзии. Его стихи получили известность в узких кругах. Печатать их в официальных изданиях Лосев не спешил. Довлатов видел в Лосеве состоявшегося литератора. Наверное, ему казалось солидным и основательным такое спокойное разделение двух сфер. Мрачноватый, немногословный Лосев хорошо выпивал, но не перешагивал черты, за которой начинался классический алкоголизм. Довлатов мог и в этом видеть признаки профессиональной состоятельности, умение ограничивать слепые порывы страстей. Из воспоминаний Льва Лосева:

Я был всего на четыре года старше, но тогда мы были молоды, и такая разница казалась большой. С самого начала Сережа стал ко мне относиться с подчеркнутой почтительностью. Я был для него если не ментором, то старшим товарищем: он, например, мог спрашивать у меня советов (житейских или литературных), которых я ему дать не мог, в чем честно признавался.

Я был всего на четыре года старше, но тогда мы были молоды, и такая разница казалась большой. С самого начала Сережа стал ко мне относиться с подчеркнутой почтительностью. Я был для него если не ментором, то старшим товарищем: он, например, мог спрашивать у меня советов (житейских или литературных), которых я ему дать не мог, в чем честно признавался.

Лосев взял шефство над начинающим драматургом. В этом он проявлял присущую ему строгость, используя проверенные временем методы стимуляции творческой работы. Из октябрьского письма Довлатова Тамаре Зибуновой:

Кажется, неплохо выправил пьесу. Леше понравилось. Он опять со мной ласков, приносит из буфета кексы.

Кажется, неплохо выправил пьесу. Леше понравилось. Он опять со мной ласков, приносит из буфета кексы.

Есть в этом что-то по-хорошему пионерское. К сожалению, пьеса, как мы знаем, так и не пошла. Финансовое положение Довлатова стремительно ухудшалось. Из июльского письма Тамаре Зибуновой:

Ты спрашиваешь, зарабатываю ли я на хлеб. Дела обстоят так. Вот уже четыре месяца мой средний заработок – 30–40 рублей. Мать дает на папиросы и на транспорт. И немного подкармливает. Все эти месяцы я занимал, где только можно. И вот образовался долг – 250 рублей по пятеркам и десяткам.

Ты спрашиваешь, зарабатываю ли я на хлеб. Дела обстоят так. Вот уже четыре месяца мой средний заработок – 30–40 рублей. Мать дает на папиросы и на транспорт. И немного подкармливает. Все эти месяцы я занимал, где только можно. И вот образовался долг – 250 рублей по пятеркам и десяткам.