Молодой эстонский поэт выпустил книгу с фаллосом на обложке. Такой обобщенный, но узнаваемый контур. Не перепутаешь… Я не хочу сказать, что это высокое творческое достижение. Просто факт, свидетельствующий о мягком цензурном режиме.

Шалуны… В условном Ивановском книжном издательстве такое бы не прошло. Для прибалтийских авторов – хулиганство, за которое можно посмеиваясь сделать мягкий выговор, внушение. Но все «свободы» и приятное комфортное существование – вспомним «конфеты» Бээкманов – строились на непроговоренном, но жестко соблюдаемом договоре, основной пункт которого – как раз та самая игрушечность, отделенность от мира взрослых. Нужно чистить зубы и вовремя ложиться спать. А то будете похожими на Сережу. Говоря об «игрушечности» эстонской литературы, я использую это понятие не только как метафору. Именно в те годы появились на свет известные герои эстонской прозы: Муфта, Пол ботинка и Моховая Борода. Первая часть сказочного цикла Эно Рауда вышла в 1972 году в знакомом нам издательстве «Ээсти раамат». А как раз в 1975 году, когда рассыпали книгу Довлатова с последующим выталкиванием неугодного автора из республики, вышла вторая часть сказки о похождениях маленьких забавных существ – накситраллей. Можно предположить, что продолжение серии Рауда – куда большее событие для эстонской литературы по сравнению со злоключениями непонятного ленинградского журналиста.

В те дни в Таллин с делегацией «Авроры» приехала Елена Клепикова. Командировка имела целью расширить редакционный портфель, найти новых авторов для журнала. Миссия оказалась выполнимой благодаря общему качеству эстонских авторов:

В отличие от питерских авторов, которых цензура все больше браковала, эстонские авторы писали патриотично, лирично и серо. То, что надо.

В отличие от питерских авторов, которых цензура все больше браковала, эстонские авторы писали патриотично, лирично и серо. То, что надо.

После необременительных мероприятий мемуарист в компании с Кушнером отправились на прогулку. Поэт предложил Клепиковой показать «что-то очень любопытное». Недолгое путешествие заканчивается на окраине Таллина. Дом, встретившая их незнакомая молодая женщина – Тамара Зибунова:

Он сидел на полу, широко расставив ноги, как Гулливер с известной картинки, а перед ним – как-то очень ладно составленные в ряд шеренги бутылок. На глаз – около ста. Может быть, больше ста – винных, водочных и, кажется, даже коньячных. Неизвестно, сколько времени он пил – может быть, две недели. Это было страшное зрелище. Я и сейчас вспоминаю его с дрожью. Во-первых, невозможно столько выпить – фактически, весь винно-водочный погребок средней руки – и остаться живым. А во-вторых, передо мной сидел не алкоголик, конечно. Передо мной – в нелепой позе поверженного Гулливера – сидел человек, потерпевший полное крушение своей жизни.