– Такой же.

Стол накрывают рулонной бумагой, двое в противочумных костюмах перекладывают тело Сорина на стол. Тело Майера остается лежать на кушетке.

– Где третий?

– В сестринской.

– На носилки и сюда.

Гольдин начинает свою страшную работу: срезает с тела Сорина одежду, затем проводит скальпелем вдоль грудины…

…Через несколько часов Гольдин и его ассистенты выходят из приемного отделения в предбанник, где их встречают сестра и санитар. Их начинают раздевать, снимая поочередно фартуки, перчатки, маски и опуская всё это в раствор. Процедура длительная, тщательная. Наконец, Гольдин выходит в коридор, где его встречает врач из наркомата, который держит в руках бумаги. Это диагнозы, которые Гольдин должен подписать.

– Ну как, Илья Михайлович? – спрашивает наркоматский врач.

– Классическая картина легочной чумы. Абсолютная летальность. Форма молниеносная. Что довольно нехарактерно для нашей ситуации. Обычно такие формы появляются в разгар эпидемии.

– Пожалуйста, здесь, – сунул врач бумаги Гольдину на подпись. Гольдин черкнул. От стены отделились двое скромных людей и пошли за Гольдиным по коридору. Когда Гольдин проходил мимо двери с надписью “Перевязочная”, один из скромных заскочил вперед, открыл дверь, а второй ловким движением плеча вдавил Гольдина в полуоткрытую дверь. И тут же ее запер.

Мгновенное недоумение на лице Гольдина.

– Откройте! – Он грохнул кулаком в дверь. – Откройте, черт подери!

Разъяренный Гольдин двинул по двери ногой, дверь дрогнула. Он отошел к окну – заснеженные деревья близко придвинулись к стеклу. В эту минуту дверь приоткрылась, чья-то рука просунула стакан чаю. Гольдин обернулся – и засмеялся.

– Ну, сволочи!

Взял стакан, поставил его на стол и, подойдя к двери, сказал:

– Эй, кто там есть? Откройте дверь!

И неожиданно раздается голос:

– Есть распоряжение вас изолировать.

– Понятно, – ответил Гольдин. – Понятно. Имейте в виду, я сейчас буду выбивать дверь, так что отойдите немного.