На Генеральной Ассамблее ООН его слова достигли нужных ушей. Новые государства Африки и Азии с подозрением относились к капитализму и опасались экономического неоколониализма, при котором добывающие корпорации и банки сохраняли контроль над их ресурсами. Они проявляли все большую враждебность к США и Западу и больше интересовались марксистской критикой капитализма, хотя и старались держаться на расстоянии от советской модели, которая мало кому казалась привлекательной. Они боялись, что либерализация торговли наложит ограничения на их собственные планы развития. Им требовалось гораздо больше, чем частичный доступ на западные рынки или техническая помощь, – они требовали дешевых займов, ограничения роста цен и расформирования западных картелей, которые удерживали высокую стоимость, например морских перевозок. Пребиш подсчитал, что для того, чтобы считаться успешным, Десятилетие развития ООН должно было продемонстрировать годовой экономический прирост на уровне не менее 5 %, а прирост экспорта на 6 %.
Иначе Западу пришлось бы значительно увеличить объемы своих инвестиций. Так Кеннеди был выставлен счет за его обещания38.
Эти оценки немедленно подверглись критике заместителя госсекретаря США Джорджа Болла, пожалуй, самого влиятельного из политиков, присутствовавших на конференции. Тем не менее первый съезд ЮНКТАД прошел на удивление успешно. В ходе его удалось добиться выделения фондов МВФ для выравнивания цен на товары; были предприняты шаги по облегчению доступа странам Третьего мира к европейским рынкам. Самое главное, конференция приободрила членов G-77. Благодаря давлению со стороны Третьего мира было решено создать постоянный секретариат, который будет созывать конференцию каждые четыре года: такая мера помогла удерживать вопрос отношений Севера и Юга в центре внимания в следующие два десятилетия.
Однако привлечение внимания еще не означало получения концессий. Следующие конференции напоминали развитым странам об обязательствах, которые те взяли на себя. Тем не менее сама по себе ЮНКТАД была относительно слабой организацией, члены которой преследовали принципиально разные интересы, и не могла ни заставить их соблюдать принятые обязательства, ни хотя бы следить за их выполнением. Чем глубже она вдавалась в специфические области – ценовую или транспортную политику, – тем сильнее становились разногласия, даже внутри группы G-77, и тем сложнее было прийти к консенсусу. Лидеры ЮНКТАД попытались держаться уровня абстрактных рассуждений, но это привело к еще большей фрустрации. К моменту созыва третьей конференции ЮНКТАД в 1972 г. стало ясно, что радикалы и прагматики придерживаются принципиально различных взглядов относительно того, для чего нужен новый форум: для сотрудничества или для разжигания классовой войны[364].