Кризис фунта стерлингов в 1976 г. ныне редко упоминают где-либо помимо британских лейбористских кругов. Тем не менее он стал критическим моментом в процессе возникновения нового, основанного на финансах американского интернационализма. В Лондоне внезапно ушел с поста лейбористский премьер-министр Уилсон, и в ходе борьбы за пост влиятельное левое крыло партии оказалось вовлечено в борьбу с проамериканцами. Нефтяной кризис привел к быстрому ухудшению в платежной сфере и полномасштабному финансовому кризису. Левые в кабинете настаивали на росте протекционизма, контроле за курсом валют и внутренней рефляции, даже если эти меры шли вразрез с интересами влиятельного лондонского Сити. Новый премьер-министр Джеймс Каллаган и министр финансов Денис Хили были атлантистами и выступали за переговоры с МВФ, который уже предоставлял временную помощь. Дальнейшая помощь, однако, могла поступить только после принятия Британией определенных обязательств. Когда они одержали верх, это стало не только поражением британских левых, профсоюзов и рабочего класса – это был первый шаг в капиталистической реконструкции Запада[425].
Неолиберализм – удобное обозначение для того, что произошло далее: отказ от послевоенного социального корпоративизма, подкреплявшего рост на Западе, разворот к монетаризму и дерегуляции. Результатом этих процессов стало создание Нового международного экономического порядка – преимущественно «made in USA», – легко одержавшего верх над вариантом, предложенным странами Третьего мира, восстановившего Атлантический альянс на новых основаниях и переписавшего правила мировой экономики. Часть таких последствий была запланирована; многие возникли непредвиденно. Однако благодаря финансиализации американской внутренней экономики, которая стала крупным перерабатывающим механизмом для избытков мирового капитала, стекающихся на Уолл-стрит, свободное движение средств превратилось в новую норму. А поскольку мир кредиторов и дебиторов нуждался в других институтах, нежели мир производителей и потребителей, стали возникать новые источники институционной власти, а старые оказались на втором плане. Вашингтон отводил особую роль МВФ, хотя в основном лишил ООН своей поддержки. Таким образом, за 20 лет кризис на Западе перерос в новую модель мирового правления. У него даже сформировалась собственная идеология: глобализация[426].
«Кризис может быть целительным»
В 1970-х гг. денег стало больше, двигались они быстрее и контролировались меньше, чем когда-либо ранее. В результате успешных действий картеля ОПЕК мир купался в нефтедолларах, и этот золотой дождь должен был куда-то пролиться. В то время общий объем мировой финансовой системы равнялся приблизительно 165 миллиардам долларов, из которых 35 миллиардов ежегодно предоставлялись в заем. Внезапно доходы от нефтедобычи, оцениваемые почти в 100 миллиардов долларов, оказались в руках банков и других инвесторов из развитых стран. Вопрос заключался в том, кто будет осваивать эти гигантские избытки, превосходившие нормальные объемы капиталов, предоставляемых для займов: общественные или частные кредиторы?