С точки зрения военно-морского искусства представляет интерес эволюция замысла минно-заградительных действий, направленность которой определялась оценкой эффективности проведенных постановок и результатами противоминных действий неприятеля. Первоначальное решение, оформленное в виде «Плана операции постановки основного минного заграждения у Босфора» (приказание командующего флотом № 15 от 20 июля (2 августа) 1916 г.)[1191], предусматривало постановку основного заграждения по дуге в расстоянии от 20 до 40 каб от входа в Босфор и дополнительных мелководных заграждений на флангах основного, вплотную к берегу. Замысел «закупорки» пролива строился на постановке мин в таком количестве, чтобы, по выражению М. И. Смирнова, «противник не имел времени на их траление»[1192]. Основное заграждение предназначалось для борьбы с надводными кораблями и крупными транспортами, дополнительные — против подводных лодок и малотоннажных судов. Удаление минных полей от горла пролива диктовалось необходимостью обеспечить возможность обстрелов кораблями укреплений Верхнего Босфора.

Противник, однако, продолжал использовать прибрежные фарватеры, поэтому содержанием следующего этапа «минной обструкции» — с середины августа до середины сентября (н. ст.) 1916 г. — стало усиление заграждений, главным образом за счет фронтального расширения загражденного района вдоль азиатского и европейского побережья. Реализация такого подхода, бесспорно, давала определенный положительный результат, затрудняя противоминные действия противнику с его ограниченными противоминными силами и примитивными тральными средствами. Однако имелись и отрицательные последствия: «экстенсивное» наращивание загражденного района вызывало значительный расход мин, не позволяло увеличить плотность заграждений (и, следовательно, вероятность подрыва неприятельских кораблей), затрудняло подводным лодкам наблюдение за заграждениями и ограничивало их действия.

Поэтому с конца октября (н. ст.) командование флота сделало ставку на новый, если угодно, «интенсивный», способ наращивания минной угрозы в районе Босфора — подновление ранее выставленных заграждений с использованием мелкосидящих носителей — тральщиков типа «эльпидифор» и, в первой половине 1917 г., моторных баркасов и быстроходных катеров. Первую такую постановку у м. Кара-Бурну (Румелийского) успешно выполнил тральщик «№ 234» (осадка 0,6 м) под командованием старшего офицера оперативной части штаба командующего флотом лейтенанта Г. М. Веселаго в ночь на 10 (23) октября 1916 г.[1193]. Особой смелостью, оригинальностью замысла и навигационной сложностью отличается последняя в кампании 1916 г. постановка, выполненная в ночь на 5 (18) декабря эсминцами 4-го дивизиона «Жаркий» и «Живой» под руководством флагманского минного офицера штаба командующего флотом капитана 2 ранга В. В. Николя (на правах «начальника операции») непосредственно у устья пролива, внутри загражденного района[1194]. Замысел постановки, в ходе которой миноносцы, благодаря малой осадке (3 м) прошли над минами основного заграждения (углубление 4,8 м), строился на информации о том, что противник, зная о существовании основного заграждения, не тралил его из-за недостатка противоминных сил и средств, и поддерживал в безопасном состоянии лишь прибрежные фарватеры. Постановка же мин у самого выхода из пролива (на удалении около 4 каб от береговых батарей) должна была лишить противника возможности использовать и эти пути. Обеспечению скрытности постановки должен был поспособствовать налет аэропланов с авиатранспортов «Император Александр I» и «Император Николай I» на Константинополь, запланированный на утро 5 (18) декабря, однако из-за шторма нанесение авиаудара было отложено на сутки, а затем отменено комфлотом[1195].