Бесспорно, массированные минно-заградительные действия Черноморского флота весьма существенно затруднили плавание в предпроливной зоне, однако собственно блокады Босфора, то есть полного пресечения выхода противника в Черное море, добиться не удалось. Несмотря на пополнение германо-турецкого флота несколькими мотоботами (малыми тральщиками), перевезенными по железной дороге с Балтики[1221], неприятель не располагал силами и средствами для постоянного поддержания фарватеров в безопасном состоянии. Однако при необходимости противник вводил и выводил из пролива свои корабли и суда, организуя контрольные разведывательные поиски мин с последующим проделыванием проходов в заграждениях; иногда практиковалось противоминное охранение кораблей и судов способом проводки за тралами. Примером может служить ввод в Босфор крупных транспортов «Патмос» (1097 брт) и «Гиресун» (3056 брт), прибывших из Зунгулдака 8 (21) сентября и 19 сентября (2 октября) 1916 г. соответственно[1222].

Германский пароход «Патмос»

Среди просчетов российского командования, не позволивших добиться блокирования Босфора на длительное время, отметим, прежде всего, недостаточные глубину и плотность основного и дополнительных заграждений. Это позволило противнику даже при отсутствии достаточных противоминных сил и средств проделывать проходы вдоль анатолийского и румелийского берегов. Значительные перерывы в минно-заградительной деятельности (сентябрь 1916 г., февраль — апрель 1917 г.), облегчали неприятелю борьбу с обнаруженными заграждениями. Нецелесообразным следует признать отказ от комбинирования мин различных типов в основном заграждении, которое в результате представляло опасность только для крупных надводных кораблей, и от использования противотральных средств.

Поэтому заграждение Босфора минами вовсе не исключало необходимости применения корабельных сил для несения блокадного дозора перед проливом и борьбы с судоходством противника в юго-западной части моря. Уже в замысле на минно-заградительную операцию предусматривалось наблюдение за заграждениями для срыва противоминных действий и уничтожения судов, выходящих по протраленным фарватерам. В начале августа (н. ст.) 1916 г., сразу после постановки основного заграждения, на подходах к нему был выставлен блокадный дозор из эсминцев и подводных лодок[1223].

Характеризуя действия эскадренных миноносцев, отметим, что в период с 27 июля (9 августа) по 6 (19) августа 1916 г. в предпроливную зону выходили три — четыре пары кораблей[1224]. Как и при блокировании «угольного» района в предшествовавшие месяцы, командование флота намеревалось обеспечить непрерывность несения дозора сменностью отделений (пар) миноносцев. Однако уже к исходу второй декады августа (н. ст.) штаб флота убедился в том, что «при малом числе нефтяных миноносцев и при необходимости их для других операций постоянный дозор у Босфора невозможен, так как сильно изнашивает механизмы»[1225]. Под «другими операциями» подразумевались, прежде всего, «варненская операция», преследующая цель уничтожения базирующихся на Евксиноград неприятельских подводных лодок[1226], серия минных постановок у побережья Болгарии и развертывание части сил флота на новом операционном направлении в связи с вступлением в войну Румынии 15 (28) августа 1916 r.[1227]. Отвлечение легких сил для решения этих задач заставило командование флота отказаться от применения эсминцев в блокадном дозоре и возложить эту функцию исключительно на подводные лодки. Таким образом, А. В. Колчак на собственном опыте убедился в невозможности поддержания непрерывной блокады Босфора при наличном составе корабельных сил и необходимости одновременного решения нескольких оперативных задач. «При здравом взгляде на обстановку и учете опыта предшествующих действий флота к этому выводу можно было прийти и без повторения того, что уже предпринималось в первой половине года», — справедливо замечает по этому поводу В. С. Шломин[1228].