КЕЙДЖИ. Оуэн, друг мой, вы видите возможности, которые открывает такой диспут?

ОУЭН. Если мы еще какое-то время посидим на этой ферме, они у нас все тут обратятся в агностиков.

КЕЙДЖИ (обращаясь к Оливеру и Стивенсу). Дайте нам минутку, чтоб подготовить наши доводы.

МЭРИ (подойдя к Джону Брауну). Ты слишком близко все принимаешь к сердцу.

ДЖОН БРАУН. Я дал ему разрешение. Что мне еще остается?

МЭРИ. Да, на словах ты разрешил — но в душе ожесточился.

ДЖОН БРАУН. Он мой сын — и он так поступает мне назло.

МЭРИ. Он мужчина. Он вправе иметь собственное мнение.

ДЖОН БРАУН. Чтоб досадить мне. Он поднимает руку на бога.

МЭРИ. Богу отдана вся его любовь — и он представил неоспоримые свидетельства этого. Если бы он не любил бога, он не сидел бы с тобой на этой ферме, выжидая, когда настанет время напасть на Харперс-Ферри… Какие новости в письмах?

ДЖОН БРАУН. Новости скверные. Хуже некуда.

МЭРИ. Можешь мне рассказать?

ДЖОН БРАУН. Не сейчас. Теперь не время.

МЭРИ. Что же ты будешь делать?

ДЖОН БРАУН. Еще не знаю.

^{Мэри вновь отходит к гладильной доске и продолжает обучать Тидда. Коппок и Коупленд спускаются с чердака.}