ДЖОН БРАУН. Грех мой безмерен, ему нет прощения.

КЕЙДЖИ. Не надо, мой командир.

ДЖОН БРАУН А что случилось с другими?

КЕЙДЖИ. Ньюби… Ньюби… я все видел. Примерно через час после того, как ему отрезали уши, пришли несколько человек и стали исполнять вокруг него что-то похожее на воинственный танец, вонзая ему в живот острые колья.

^{Далее их реплики, перемежаясь, образуют единое целое, в котором, однако, каждый ведет свою тему.}

ДЖОН БРАУН. Господи боже, зачем ты не дал мне умереть?

КЕЙДЖИ. Колья пропороли ему живот, внутренности стали вываливаться наружу…

ДЖОН БРАУН. Иуда, брат мой, к тебе взываю сквозь столетия.

КЕЙДЖИ. Тут подбежала свинья и стала рыться в кишках Ньюби…

ДЖОН БРАУН. Иуда, брат мой, ты предал господа и Христа — я предал господа и человека.

КЕЙДЖИ. Свинья ухватила кишку…

ДЖОН БРАУН. Господи боже, велики мои прегрешения.

КЕЙДЖИ…и побежала прочь.

ДЖОН БРАУН. Я провалил дело, доверенное мне моим веком. Старик, да постигнет тебя кара за твои грехи в этом мире, и да постигнет она тебя в мире ином. Я безропотно приму наказание. Я заслужил его.

КЕЙДЖИ. Мой командир.

^{Оба застывают в неподвижности; свет гаснет — теперь освещены губернатор Уайз и его спутники, они приходят в движение. К ним подходит доктор Старри.}