«Взял когорту Иуда и повел ее туда, в Гефсиманию». Это кажется совершенно неправдоподобным. Кто мог дать Иуде полтысячи римских солдат? Ведь их надо было бы снять с охраны Антониевой крепости! Конечно, не Пилат — он сам узнал об этом аресте на другой день. А если не он, то кто еще? Не синедрион же, он такой власти никогда не имел. Поэтому, по-моему, прав Мережковский, «римских воинов здесь нет и в помине, есть лишь толпа черни, “охлос” с Гановой и Каиафиной челядью, вооруженной кое-какими мечами, главное же, вероятно, дубьем и кольем». Вообще же в распоряжении прокуратора находились шесть когорт — одна когорта на праздники располагалась в Антонии (когорта — одна десятая легиона, то есть 500–600 солдат).

Были также среди арестовывающих слуги от «архиерея и фарисея» (Иоанн, 28, 3), «первосвященники, начальники храма и старейшины» (Лука, 22, 52) (первосвященник — это один из высших священников, который осуществлял надзор в дверях храма и запирал медные врата святилища, — это тот «господин горы храма», о котором упоминают талмудисты; он же проверял и отдельные храмовые стражи).

Были также и «стратеги» — начальники караула храма — на них указывает Лука.

Христос окончил свою молитву. Он подошел к ученикам: «...вы еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; встаньте: пойдем; вот, приблизился предающий Меня» (Мф., 26, 45–6), и тут подходит Иуда и целует его.

Были разные формы приветствия. Говорили «здоровье», «спасенье и мир с тобой», «иди с миром». При этом отдавался глубокий поклон (Иаков кланялся Исааку 7 раз, Давид отвесил другу своему Ионафану 3 поклона; Авраам у дуба мамврийского, выйдя на встречу с тремя странниками, поклонился им до земли (Бытие, 18–8), то же сделал Лот перед двумя странниками у ворот Содома), но особенно был распространен именно поцелуй. Целовали руку, губы, подбородок или бороду, щеки, шею, глаза, ноги, ступни — этим и воспользовался Иуда: «Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите его» (Мф., 26–48), таков был условный пароль: Иуда торопится, у него ничего не было приготовлено, кроме «радуйся, равви». («Равви», а не «Курис», как обычно.) «Аз есмь», — ответил Христос — Петр вытащил меч, и «тогда воины и тысяченачальники и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его» (Иоанн, 18, 12).

«Можно предполагать, — пишет Аревиль, — что был приказ захватить только одного Иисуса и по возможности избегать всяких осложнений. Этим объясняется, почему отряд не ответил на отдельный случай вооруженного сопротивления».