Рассмотренные в главе примеры дают дополнительное основание для вывода о значительном воздействии на ход следствия родственных связей арестованных с влиятельными лицами, решающем влиянии самого императора.

В отношении многих оправданных следствие не было настойчивым, допускало ускорение темпа расследования, не учитывало обвиняющие показания в полном их объеме (случаи братьев Львовых, Александра Плещеева, М. Ф. и A. M. Голицыных, С. Ю. Нелединского-Мелецкого). Все решения оправдательного характера принимались с санкции императора. В этой связи значительную роль играла позиция Николая I. Личные качества и твердость при допросах, позиция, занятая на процессе, могли произвести впечатление лично на императора (армейский офицер Врангель, полковые командиры Арсеньев, Левенталь и Ширман, в максимально краткие сроки освобожденные из-под ареста). Сворачивание следствия, невнимание ко всем прозвучавшим обвинительным показаниям отличают многие случаи в группе оправданных.

Содержащиеся в показаниях прямые, а также и косвенные доказательства знания о тайном обществе, его намерениях и конкретных действиях, данные об организационной принадлежности к нему (Сенявин, Молчанов, Львов) не находили адекватного отражения в материалах следствия, не отражались в итоговых записках, в подаваемых на решение императора выписках из показаний, из журналов Комитета.

Негласное влияние на ход расследования следует рассматривать как исключительное явление: главной задачей оставалось выявление и установление в возможно полном объеме действительной степени причастности к «делу» каждого привлеченного к процессу. Тем не менее, факты, говорящие в пользу значительной роли посторонних для следствия влияний в отдельных случаях, налицо. Характерным примером является расследование в отношении А. М. Голицына, родственника члена Следственного комитета А. Н. Голицына, очень близкого к императорской семье. Спасти младшего брата, В. М. Голицына, не было возможности: слишком серьезной была обвинительная информация. Ситуация со старшим племянником А. Н. Голицына оказалась значительно более благоприятной: удалось снизить значение показаний Вольского, а свидетельство А. Бестужева фактически не было принято во внимание. В случае офицеров Конной гвардии А. А. Плещеева 2-го, А. К. Ливена, М. Ф. Голицына, конечно, в скоротечном расследовании и оправдательном вердикте следствия немалую роль сыграла принадлежность к придворным кругам: Голицын представлял влиятельный и близкий к императорской семье род; Ливен был внуком воспитательницы Николая I Ш. К. Ливен, очень влиятельной в придворных кругах, и кроме того, являлся родственником допрашивавшего его Бенкендорфа; Плещеев – сыном чтеца императрицы Марии Федоровны, литератора и придворного, камергера А. А. Плещеева. М. В. Нечкина в этой связи отмечала: «В смягчении хода следствия и в доверии к… отрицательным показаниям чувствуется сильное влияние императрицы-матери… которая приняла меры для спасения двух сыновей своего любимого чтеца… Поэтому Алексей Плещеев остается для исследователя фигурой невыясненной, подлежащей дополнительному изучению. Все это касается и брата Алексея – Александра… Николай I не тронул и его, освободив перед судом без малейшего взыскания. Заметим, что во многих других случаях знание о существовании общества и недонесение на него само по себе считалось тяжелой виной и подлежало взысканию»[764]. В этом наблюдении с большой точностью выделены важнейшие последствия влияния на расследование посторонних факторов: невнимание следователей к уличающим показаниям, склонность рассматривать оправдательные показания (самого обвиняемого или отдельных свидетелей) как наиболее авторитетные свидетельства, а также «смягчение хода следствия» (т. е., в первую очередь, отсутствие всех необходимых процедур, включая очные ставки, и скоротечность).