Приведенные соображения служат основанием для пересмотра утвердившегося в научной традиции подхода, опирающегося на выводы следствия. В отношении подавляющего большинства лиц, предположительно входивших в тайные общества, в исторической литературе констатируется их осведомленность о существовании тайных обществ (иногда можно встретить развернутую характеристику степени их причастности к тайному обществу в следующем виде: «по сведениям, не подтвержденным другими источниками, знал о цели и намерениях заговорщиков, но членом не состоял»). При этом вывод о принадлежности к тайным обществам, пусть и предположительный, является скорее исключением. Между тем показания источников, как правило, дают необходимое основание для такого вывода.

Наряду с осторожными оценками, констатирующими неявную (недостаточно выявленную, но вполне возможную) связь с тайным обществом, в исторической литературе существует и другая тенденция: объявление «прикосновенных» к «делу декабристов» безвинно пострадавшими, в силу дружеских связей с осужденными. Этот подход фактически отказывает всем категориям, кроме осужденных Верховным уголовным судом, в самом «незначительном» участии в деятельности тайных обществ. В этом случае не остается места для рассмотрения полного спектра участников движения, исключаются из сферы анализа деятели декабристской конспирации, по тем или иным причинам избежавшие наказания[1028].

Распространенные в литературе формулировки (о близости лиц этого ряда к декабристам, принадлежности их к дружескому окружению декабристов и т. п.), помимо того что носят чрезвычайно общий характер, не всегда верны по существу и с содержательной стороны. К тому же они могут вести к легковесным, прямолинейным и необъективным выводам. Суть такого рода выводов, как правило, сводится к тому, что эти лица не являлись участниками тайных обществ, а только имели среди декабристов друзей и единомышленников.

Итак, в рамках исследования в центре внимания оказывается персональный аспект, вопрос о личных связях между лидерами заговора, деятельными членами декабристской конспирации и предполагаемыми его участниками. Его изучение способствует более полному выявлению лиц декабристской «периферии» и охватывает тот неясно представленный в источниках пласт людей, который не только не привлек внимания следствия и не был им обнаружен, но остался также в тени при научном исследовании истории тайных обществ.

Несмотря на то что некоторые из лиц группы «предполагаемых декабристов» встречаются в исследовательской литературе (в качестве представителей ближайшего окружения участников тайных обществ) и отражены в библиографических справочниках декабристской тематики (П. П. Липранди, М. М. Муромцев, И. Б. Шлегель), в научной традиции в качестве декабристов они не фигурируют[1029].