Жичин этих ребят видел. Не знал, кто Миша и кто Алеша, но оба они ему приглянулись. Тихие, стеснительные, с открытыми лицами. И женщина оставляла самое выгодное впечатление. Первая встреча — и полное доверие. И как не верить: целый год от себя отрывала, каждый день на риск шла. Такой человек плохому не научит.

— Ребят мы отправим на родину при первой же оказии, — сказал Жичин. — Вы правы: русские должны жить в России. — Он удивился точному совпадению мыслей совершенно разных людей: мальчика Коли Кузьмичева и пожилой многоопытной женщины. — Через день-два мы можем поместить их в лагерь под Парижем. Жизнь там не сладкая, но мы выделили им деньги, будет получше.

— Может быть, им пожить пока у меня? — спросила она растерянно. — Трудно им там будет.

— Можно и так, — согласился Жичин. — Можем и деньги вам выделить.

— Нет, нет, пока не надо. Как-нибудь перебьемся.

— А зачем? Вы и так истратились. За этих ребят вам большое спасибо, от всей русской земли поклон низкий. Я даже не знаю, как благодарить вас.

— Что вы, что вы! Благодарить меня не надо. У меня брат родной в Красной Армии служит. Игнатьев. Может, слыхали?

— Генерал-лейтенант? — изумился Жичин.

— Нынешнего чина я не знаю. Алексей Алексеевич Игнатьев. Он до революции был здесь русским военным атташе.

— Он самый! Да я же слушал его перед отъездом. Вопросы задавал. Он у нас в клубе беседу проводил с молодыми офицерами. Ре-едкая была беседа — об офицерской этике. Столько интересного порассказал, полезного. Он любит наш клуб, частенько там бывает. Это на Пушечной, рядом с «Савоем». И мы все от него в восторге. В нашем представлении он образец русского офицера. Честность, благородство, широта мышления. И вид у него генеральский — высокий, величественный.

— Я вижу, вы влюблены в него, мне это радостно.

— Не я один, все молодые офицеры. Он написал книгу «Пятьдесят лет в строю». Все зачитываются, невозможно достать.

— О книге я слыхала, но не видела. Здесь ее нет.

— Я вам пришлю. Как вернусь в Лондон, так и пришлю. Возьму в посольской библиотеке, там она есть.

— Из библиотеки, наверное, нельзя, вдруг почта затеряет.

— Пришлю, пришлю. На худой конец из Москвы выпишем.

— Буду вам признательна. Мне, конечно, очень хочется прочесть его книгу. Как прочту, сразу же верну. — Она вдруг умолкла, забеспокоилась. Жичин подумал, что причиной тому ее ребята, но ошибся. — Вы, я вижу, человек добрый, деликатный. — Она встала. — Мне пора освободить кресло другому, там люди ждут, а вы даже не намекнете. Надеюсь, мы еще увидимся. Буду рада, если заглянете ко мне.