Рядом крутился худой вертлявый субъект, напоминавший голенастого бройлера,– адвокат Виталий, как представила его Венецкая. Юрист сразу затараторил, что надо бы скоренько заявить Ларису Петровну в свидетели, даже не спросив, что она собирается сообщить судьям.

– У вас же нет возражений? Нет? Тогда позвольте документик, проверить требуется, без ошибочек ли записано…

Виталий близоруко елозил носом по страничкам паспорта; перелистывая их, мусолил пальцы. Пыльные штиблеты, замятины на костюме, под мышкой – виды видавшая дерматиновая папочка… Лариса невольно сравнила его с Деповым: адвокат стороны, к которой она примкнула, безнадёжно проигрывал противнику. Хотя, наверное, неправильно встречать человека по одёжке?

– Лариса Петровна, спасибо за Асмолова. Думаю, его слово будет для нас важно. Так ведь, Виталий? – Венецкая говорила тем же, что вчера, замученным голосом.

– Так, так, а как же иначе, Анна Сергеевна! – зачастил адвокат.

– А кто из нас пойдёт первым? Виктор или я? – уточнила Лариса.

– А вы сами, Лариса Ивановна, как думаете? Как лучше будет? – торопыга Виталий переврал отчество.

– Петровна, с вашего позволения – скривившись, поправила его Лебедева, и повернулась к Венецкой, полагая, что с ним говорить без толку. Решения здесь принимает не адвокат. – Наверное, правильнее будет пустить Витька сразу за мной.

– Как скажете, Анна Сергеевна, как скажете – опять угодливо закивала адвокат. Теперь Лариса начала понимать, почему матроны вынуждены были половину его работы делать сами. Хотя и хорохорились, а, видно, и этого-то деятеля залучили с трудом. Видать, в городе немного нашлось желающих встать поперёк дороги самому Кроту. Защитничек, япона мать!

– Кстати, а где мальчишка-то? – забеспокоилась Васенёва. Но времени разыскивать Виктора уже не оставалось: двери открылись, зал плотоядно втягивал пришедших.

Свидетели обеих сторон остались ждать своей очереди снаружи. Первыми пропустили кротовских. Наконец, выкликнули и фамилию Лебедевой. Лариса в своём броско элегантном наряде пошла между рядов навстречу суду, оставляя позади шлейф перешёптываний. Она думала о том, что осталась одна, Витёк так и не появился.

***

– Так что вы, Лариса Петровна, имеете сказать по существу разбираемого дела?

На неё смотрели впалые глаза, зрачки которых из-за искусственного освещения казались двумя чёрными дырами. Не в этих ли местных бермудах бесследно исчезают людская смелость и желание говорить правду, ничего кроме правды? Гляделки судьи прямо-таки гипнотизировали, проникали в недра души, лишали воли. Надо собраться, сбросить это наваждение…