Оба молчали, не глядя друг на друга. Наконец, адвокат выдавил:

– Чем ты его так разозлила? Он ведь и на самом деле мог тебя задеть, пистолетик-то не игрушечный. Сколько я его ни уговаривал, всё попусту, таскается везде с пушкой. Ты не первая, на кого Крот её наставляет. Совсем едет с катушек!

Лебедева только ниже опустила голову и крепче вцепилась в фарфор. Уж молчал бы Саша! Не к ней, а к нему запросто ходят в гости герои самых страшных криминальных историй. Он, и не кто другой, допускает, что его подопечные шляются с оружием по приличным местам вместо того, чтобы смирно сидеть под замком. У него в конторе, стоящей в самом сердце города, без оглядки палят из револьверов. Работа, говорите, такая? И такая работа бывает разной…

Чай, а потом пара рюмок коллекционного виски уже были выпиты, а разговор всё не занимался. Ларисе давно было пора уходить, но она никак не могла собраться с силами и мелко дрожала. Депов достал пушистый шарф, который накидывал поверх пальто, укутал им плечи гостьи и помог пересесть на диванчик. Сам пристроился рядом. У него явно было что-то на уме.

– Лорик, я ни о чём тебя не спрашивал и не собираюсь этого делать. Твоя жизнь – она твоя. Если ты решила, что мне в ней нет места – это твоё право, как мне ни горько. Но сегодняшний инцидент заставляет всё же поговорить о нас с тобой…

Лариса сидела, как каменная. Депов даже не был уверен, слышит ли она его. Но хлынувшие слова лились будто помимо его воли:

– Я как-то говорил тебе, что в силу профессии знаю и понимаю об этом мире гораздо больше других, и – извини уж! – несравненно больше твоего. Не всё могу объяснить, многое объяснять не нахожу нужным. Поэтому прими на веру то, что сейчас услышишь.

Лариса лишь недоумённо вскинула ресницы.

– Сейчас, дорогая моя Лорик, в городе зреют перемены. С каких вершин они катятся и почему к нам – можно только догадываться. Удастся ли благополучно уйти от этих вихрей враждебных, тоже трудно загадывать. Но сидеть и дожидаться, когда они накроют и раздавят, неправильно и даже глупо. Я, как человек, обладающий определённым общественным статусом и способный в некоторой степени влиять на события, могу хотя бы надеяться, что меня большие неприятности минуют. Ну, или заденут только слегка. А вот ты…

До Ларисы, наконец, стал доходить смысл того, о чём говорил Александр Павлович. Надо же – он, как и Колька, и Сокольский, предупреждает её о каких-то неведомых грядущих страстях. Если три незнакомых между собой человека, не сговариваясь, талдычат об одном и том же, от этого, по крайней мере, не стоит отмахиваться. Что за буря такая не даёт покоя Депову?