Лариса чувствовала физическое отвращение к этому персонажу, напрямую причастному к уходу Ивонина. Ведь видел же, подлюка, что творил, перегружая работой еле живого Лёньку!

Неожиданно торкнула совсем уж поганая мысль: а ведь теперь хорьку этому и впрямь может отойти Лёнькина квартира, других-то претендентов больше нет! Неужто он специально ТАК расчищал себе дорогу? Ей захотелось вцепиться в горло соловому от водочки первому заму, размазать среди неуместно нарядных блюд и салатов, вылить на голову горячительное, втягиваемое им со скабрёзным кабацким смаком.

Натаныч всё-таки взял слово. Он низал косноязычные фразы, и по его словам выходило, что покойный Ивонин как бы сам был виноват в своём несчастье: не умел быстро справляться с заданиями, а оттого и пахал сверх сил. Слушать эту ложь было невмоготу, люди за столами прятали багровеющие лица и сжимали кулаки. Но – молчали. Против начальства известно как плевать-то…

Когда Ниткин, наконец, заткнулся, поднялась Лебедева. Долгое нервное напряжение и недолеченная ангина вдруг дали бешеный всплеск эмоций, но начала она тихо и почти спокойно:

– Мы тут всё о Лёне да о Лёне, земля ему пухом. А я хочу отдать должное тому, кто стал истиной причиной сегодняшней тризны…

Десятки глаз недоумённо уставились на Лебедеву. Но Лариса глядела только на Триша, словно за столом никого другого больше не было, Она яростно, почти крича, стала вываливать перед опешившим начальником то, что знала о Ниткине, и что давно не давало ей покоя. Она безжалостно раскрывала подноготную человека, которого тот приблизил к себе и которому доверился.

Все узнали, как Ниткин через Курилова втиснулся в очередь на квартиры, выдавив из неё Ивонина. Тогда Лёня и загремел с первым инфарктом. А чтобы наверняка убрать верстальщика с пути, милейший Владимир Натанович после больницы организовал Лёне трудовой Освенцим. Это издевательство было у всех на глазах.

– Недавно у нас слетела денежная реклама, то есть и наши премиальные. Но если кто не знает – она всё же вышла, в «Вечёрке». Кто её туда перекинул? Собственноручно Ниткин. Так он радеет за свою газету.

За столами пошёл сдержанный гул, но Лариса не останавливалась:

– Вы думаете, безответный Лёня – единственный, кто в редакции мешает Ниткину?

Теперь рассказ пошёл о том, как первый зам подсиживает Бориса Ильича, как шпионит за ним и за сотрудниками, как доносит на них в мэрию. И о «проекте» Курилова касательно круговой поруки Лебедева тоже не умолчала. Всех он касается!

До этого момента Триш только опрокинуто таращился, не веря свои ушам. Но теперь вставил слово: