Так что давайте воспользуемся нашей определенностью с отношениями между местом и людьми, чтобы лучше разобраться в отношениях между телом и душой. Возьмем Китай, из которого за последние пару веков эмигрировали миллионы людей. Может быть, Китай попросту забыл об этих людях, считает их дезертирами и вычеркнул из коллективной памяти? Вовсе нет. Китай питает сильные остаточные чувства к «заморским китайцам». Этих дорогих, но далеких людей побуждают «вернуться домой» хотя бы на время, и, когда они возвращаются, их встречают тепло, как давно потерянных родственников (каковыми они, разумеется, и являются). Поэтому эта заморская ветвь Китая внутри Китая очень даже считается его частью. Это «ореол» китайскости, который простирается далеко за физические пределы страны.

Такой ореол, конечно, есть не только у Китая, а у всех стран, и он сияет – где-то ярко, где-то тускло – вокруг каждой страны на земле. Если бы на уровне стран существовал аналог человеческой смерти, то народ, чье «тело» было уничтожено (в ходе какого-то катаклизма, например падения метеорита на их страну), мог бы выжить, хотя бы частично, благодаря сияющему ореолу, который существует за физическими пределами их страны.

Эта картина, пусть и ужасная, вовсе не кажется там противоречивой, поскольку мы понимаем, что физическая страна, как бы ее ни прославляли песни и сказания, не является необходимой для выживания национальности. Географическое место – это лишь традиционная благодатная почва для древнего набора генов и мемов – типов лица и тела, цвета волос, традиций, слов, пословиц, танцев, мифов, костюмов, рецептов и так далее – и если критическая масса носителей этих генов и мемов, находящихся за границей, переживет этот катаклизм, все это богатство может продолжить существовать и процветать где-то еще, а исчезнувшее физическое место может и дальше прославляться в песнях и сказаниях.

Хотя ни одна страна не была физически уничтожена, подобные события происходили в прошлом. Мне вспоминается полное поглощение польской земли соседями Польши в восемнадцатом и девятнадцатом веках – так называемые «разделы Польши». Поляки вытерпели это, хоть и оказались физически бездомными. Осталась нация – naród polski, – живая и полная сил, хоть и полностью лишенная земли. В самом деле, слова, с которых начинается польский национальный гимн, прославляют ее стойкость: «Еще Польша не погибла, если мы живем!» Схожим образом исконные евреи, в библейские времена изгнанные из колыбели их культуры, продолжили выживать, сохраняя свои традиции, язык и веру в диаспоре.