Печатается по: Последние новости (Париж). 1924. 15 мая. Подп.: С. Литовцев.
Сергей Волконский «КАЗАНОВА»
В среду, 22 июня, в театре «Ампир» состоялось первое представление – не публичное, а по приглашениям – давно жданного фильма. Не публично, но вряд ли какое-нибудь публичное представление может желать большего наплыва публики, более напряженного ожидания. Потухли в зале огни – рукоплескания, появилось на экране название «Казанова» – рукоплескания. Рукоплескали именам артистов, их первому появлению, рукоплескали первому виду Венеции, как и первому появлению русской границы: с будкой, с шлагбаумом, с двуглавым орлом на пограничном столбе, как рукоплескали Зимнему дворцу с Невой и залам Зимнего дворца…
Это, несомненно, очень занимательный фильм. Чередование Венеции и Петербурга дает повод к красивым контрастам, и приятно всякий раз, когда можно отметить, что и «родимый север» красотой своей говорит нам столь же горячо, как и горячий юг.
Картины подобраны, размещены и разработаны с находчивостью, ставящей режиссера Волкова в число больших мастеров как пейзажа, так и движения в пейзаже. Дело становится менее бесспорно, когда переходит в то, что стремится к «историчности». В изображении двора Екатерины есть то, что в книге даже нельзя бы было отнести в категорию «досадных опечаток». Или «клюква» – опечатка?..
Облик Екатерины совсем не соответствует той действительности, которая сложилась в нашем представлении из писаний современников и ее столь многочисленных портретов. Если англичанин Бернард Шоу мог изобразить ее, «рассудку вопреки», спящей в короне и с буклями, то русскому человеку не пристало своим изображением вызывать в памяти создания неразборчивого иностранца. Прическа Екатерины совсем «елизаветинская» (не говорю о сходстве, вероятно, такая не нашлась). Почему императрица ходит, приподнимая свое пышное платье кончиками пальцев, точно в никогда не прекращающемся менуэте? Совсем бы следовало вырезать «сцену коронования». Как? Не успела свергнуть и воцариться, как уже какой-то священник ей надевает корону, да еще какую! Ужасна в этой сцене и быстрота движения. Вообще – быстрота. Почему всегда одна и та же быстрота верчения? Разве может придворное шествие двигаться с поспешностью? Ведь поспешность есть обратное торжественности. Почему не прибегают к задержке движения? Может ли императрица в мантии так же быстро идти, как какая-нибудь экономка с чайником идет из кухни в столовую?.. Много подробностей нарушения этикета; они могли бы быть выправлены без труда, если бы режиссура посоветовалась с людьми знающими. Хотя бы это, например. Императрица приходит на бал в короне и мантии. Не будем говорить о том, что в таком костюме ни одна императрица на бал не является. Но – мантия! Императорская парчовая мантия украшена вытканным на серебре двуглавым орлом; здесь же мантия такая, что на ней таких орлов двадцать два! Когда императрица сидит на троне (на балу!), мантия собою закрывает больше половины зала – как ковер. Есть предел всему, даже неправдоподобиям…