Ланг держал бинокль одной рукой. Другая болела сегодня просто адски – не надо было прошлой ночью крутить ключи от машины на травмированном пальце. Ланг подумал, что в рану от укуса попугая могла попасть инфекция.
– Сучья птичка, – сказал он.
Обстат кряхтел и ругал весла. Они то и дело стукались о борта лодки. Ланг и Обстат явно подсекали чужие лески, и людей в других лодках это реально бесило, но Ланг велел Обстату не удостаивать их вниманием.
– Не забудь, ты даешь мне пару раз глянуть на неземные ноги, топчущие дюны, – задыхался Обстат, налегая.
– Они вот-вот заведут бляцки серьезный разговор, – сказал Ланг.
/г/
/г/– Я абсолютно настаиваю: попроси меня рассказать историю.
– В мои кеды набился чертов песок.
– Линор…
– Эй! Смотри, куда ступаешь, Христа ради!
– Ох ты. Прости нас, пожалуйста.
– Спрашивается, почему я должна кричать.
– Мне кошмарно жаль.
– Очешуенное местечко для пикника.
– Если хочешь узнать мое мнение, Линор, это место надо или зачищать, или расширять. Господствующая туристичность сводит на нет любые его микроскопические достоинства.
– Да и люди на таком солнце пахнут так себе, я заметила.
– Забудь про запах. Ты здесь, чтобы сосредоточиться на потенциальных бабушкиных знаках.
– Каких еще знаках, Рик? Мне искать Линор, которая то ли карабкается на дюну, то ли скользит с нее, и всё из-за игры, которую братец придумал, потому что был обдолбанный? Зря потраченное время. Не понимаю, что за муха тебя укусила. Зачем ты меня сюда потащил.
– Очевидно, Ланг и его анусоглазый Санчо Панса тоже где-то тут. Шныряют, эт цетера.