Сведения об этой знаменательной встрече крайне скупы, однако известно, что два года спустя принц Оранский через Гревилла передал Елизавете I самый лестный отзыв о Сидни, в лице которого «ее величество имеет одного из самых зрелых и величайших государственных советников… из числа всех европейских современников». Принц настолько был расположен к Сидни, что подумывал о женитьбе его на одной из своих дочерей, но Елизавета не дала соизволения на брак Сидни с иностранной принцессой. Несмотря на это отношения между Сидни и Вильгельмом Молчаливым остались теплыми и доверительными, и в дальнейшей жизни Сидни желание освободить Нидерланды из-под гнета католической Испании стало одним из приоритетных. За это благородное дело он и сложил голову.

В Англию Сидни вернулся с еще более упрочившейся европейской репутацией, и впоследствии многие ученые посещали его на родине. Верный Ланге продолжал покупать для него издаваемые на континенте книги, а в 1579 г. выполнил обещание и навестил Сидни. Его пребывание в Англии было недолгим, и в обратный путь он пустился вместе с младшим братом Филипа Робертом, для которого настало время совершить европейское турне.

В отсутствие Сидни его младшая сестра Мэри в апреле 1577 г. вышла замуж за Генри Герберта, 2-го графа Пембрука. Мэри была приглашена ко двору в 1575 г., когда ей было всего тринадцать лет. Однако девушка сразу привлекла к себе внимание, и не только потому, что принадлежала к влиятельнейшей аристократической семье. В сентябре 1575 г. один из придворных поэтов посвятил ей пророческие строки:

Отметим, что комплимент адресован именно интеллектуальным способностям девушки, что само по себе необычно для эпохи, когда предметом восхваления была женская красота и добродетель. Юная графиня Пембрук, столь же щедро одаренная природой, как и ее старший брат, стала близким другом Филипа, и в последующие годы он провел немало счастливых дней в принадлежавшем его зятю поместье Уилтон в графстве Уилтшир. Благодаря Мэри и Филипу Сидни в Уилтоне часто гостили поклонники и служители искусств, музыканты, поэты и ученые. Граф Пембрук благосклонно относился к затеям своей молоденькой супруги и ее брата, поскольку принадлежал к роду, традиционно славившемуся меценатством.

Находясь при дворе, Сидни, по свидетельству домашнего врача Пембруков Томаса Моффета, считал счастливейшими те дни, которые мог провести в уединении, в беседах с умными и высокообразованными друзьями и сестрой. Очевидно, в часы досуга все они занимались поэзией и, вероятно, уже в этот период всерьез задумывались о необходимости реформы английского литературного языка и самой английской поэзии. Однако дискуссии такого характера продолжались и в Лондоне: Филип Сидни, Фулк Гревилл и Эдвард Дайер в конце 1570-х годов составили так называемый «Ареопаг» – шуточный вариант европейских (итальянских и французских) литературных академий, занявшийся проблемами совершенствования английской поэзии, все еще значительно уступавшей ренессансной поэзии других европейских стран. По существу, и в своих литературных занятиях Сидни остался пламенным патриотом.