Крестовский говорил, глядя исключительно на Димку. Маша его не слушала, потому что не смогла бы сейчас услышать ни слова. Она просто смотрела. Скользила взглядом по небольшой родинке на покрасневшей мочке уха Крестовского, по скуле, по ровному носу. У него был очень красивый профиль. Такие любят рисовать художники. Маша и сама бы нарисовала, если бы умела.

Когда Крестовский, так и не взглянув больше на Машу, вышел из аудитории, она поняла, что должна что-то сделать. Помочь ему. Или себе.

— Что у вас тут без меня произошло? — повернулся к ней Димка.

Он выглядел одновременно разозленным и жалким.

— Ничего, Дим, — устало произнесла Маша, вставая с парты. — Мы даже не поговорили ни разу за четыре дня.

Димка с недоверием прищурился:

— А с Шиловой что?

— Да не знаю я! — повысила голос Маша, и Костик, входивший в аудиторию, удивленно притормозил.

— Машенция, ты чё такая злая сегодня? Волков вернулся — радость.

— Несусветная, — подтвердила Маша и заняла свое место.

Димка после раздумий тоже вернулся к их парте, но сел только тогда, когда в аудитории появился препод.

Крестовский не вернулся, и всю лекцию Маша думала о том, что он потому ничего и не записывал в последние дни: ему это больше не было нужно. Он действительно ждал возвращения Димки, чтобы поговорить. Наверное, правильнее было бы все же оставить их наедине, вероятно, тогда у них получился бы совсем другой разговор, но Маша не жалела. Он ведь сам разрешил ей остаться.

Маша вдруг с испугавшей ее саму обреченностью поняла, что, кажется, влюбилась. Вот так нежданно-негаданно. Влюбилась. Не в Димку, по которому сохла половина девчонок их потока, а в Крестовского, который держался особняком и лишний раз не раскрывал рта, а если и общался с кем-то, то только с Шиловой и ее свитой. Влюбилась… Настолько, что вдруг поняла маму, которая потеряла голову от однокурсника и готова была бросить учебу. Маша смотрела на пустую страницу тетради, и ей хотелось разреветься от осознания собственной ничтожности. Она — чертова неудачница, у которой ничего не будет в жизни! Как можно было осознать все после того, как он сообщил о своем отъезде?

Димка всю лекцию находился в задумчивости. Стоило прозвенеть звонку, как он тут же принялся кому-то названивать.

Маша вышла за продолжавшим терзать телефон Волковым и решила дождаться, когда он освободится, чтобы предупредить, что уходит. Она очень надеялась, что Димка не спросит, куда именно, потому что ее ответ ему бы точно не понравился. Димка, чертыхнувшись, сбросил звонок и тут же снова кого-то набрал. Маша открыла было рот, чтобы предупредить о своем уходе, но Димка поднял ладонь, призывая ее подождать.