Над каждой аркой водружено по саркофагу антикизированной формы. Над средокрестьем мнимого креста возвышается белая кубическая башенка с мелко расстеклованными окнами по сторонам – по сути, квадратный барабан, на плоской крыше которого высится украшение в виде квадратного саркофага с выпуклой крышкой, на которой утверждена погребальная урна. Такие же урны стоят над углами павильона. Свинцово-серый цвет саркофагов и урн хорошо сочетается с белым павильоном, белым фризом и рыжими стенами. Углы башенки украшены едва заметными рельефными парами тонких прямых стеблей, которые примыкают друг к другу, дважды переламываются наверху под прямыми углами и как бы свешиваются в противоположные стороны, – мотив, поразительно близкий к декоративным элементам венского модерна.

Если сдержанностью восточного фасада оттенена роскошь скрытых внутри живописных сокровищ, то мавзолей, напротив, демонстрирует снаружи затейливость, протипоставленную сдержанности его интерьерного декора. Кажется, саркофаги и урны выставлены на крыше затем, чтобы показать, что примкнувшее к галерее зданьице – пришелец из кладбищенского мира. Однако, судя по фасадам Английского банка, который Соун перестраивал десятки лет, включая годы работы в Далвиче, саркофаги и урны перестали быть у него однозначными референтами погребального культа. Может быть, он использовал заупокойный реквизит лишь для того, чтобы заставить прохожего остановиться и поразмыслить над тем, что он видит. Для Николауса Певзнера Далвичская галерея была примером самобытности и эксцентричности Соуна. Упомянув вместе с ним Хоуксмура и Баттерфилда, Певзнер писал: «Может быть, разумнее всего было бы искать причину их эксцентричности в той английской черте, о которой так много и часто говорят. На континенте эту черту называют сплином, и именно она ответственна за многие причуды англичан»734.

В самом музее стены анфилады пятиметровой высоты окрашены в малиновый цвет. Ни плинтуса, ни карниза, ни вертикальных членений. Едва ли возможен более резкий контраст с картинами, в которых малиновый крайне редок, и с поблескивающей резьбой позолоченых рам. Пол дубовый, простецки-дощатый. Зеркальные, на распалубках, своды залов – не с гнутыми, как обычно, а с плоскими обрамляющими поверхностями, образующими переломы на переходе к стене. Над каждым залом прямоугольный проем со срезанными углами перекрыт высоким граненым фонарем. Срезы углов опираются на острые треугольники тромпов. Вся конструкция между верхним краем стены и обрамлением проема – белая, играющая на плоскостях и сводах распалубок нюансами светотени и розоватых рефлексов. В перспективе анфилады видны четыре просторных полуциркульных арки, позволяющих видеть из зала, в котором вы находитесь, сверкающие белизной сегменты сводов соседних залов.