На этот раз угрозы ответить контрмерами не возымели никакого эффекта; приходилось выливать вино в реки или опорожнять цистерны прямо на полях, чтобы затем наполнить их продуктом нового урожая. Президент приказал уничтожить несколько миллионов виноградных лоз, но эта мера была чревата катастрофическими последствиями, и лозы посадили снова. Чиновники из Министерства сельского хозяйства вели нескончаемые переговоры в поисках желающих купить это вино, уже не нужное французам и не потребляемое мусульманами. Оставалось молиться небесам, чтобы грозы уничтожили виноград на корню, но погода стояла прекрасная, и урожай оказался беспрецедентным. Столкнувшись с некомпетентностью технократов от сельского хозяйства, президент попросил Мимуна Хамади взять в свои руки это взрывоопасное дело, а тот перепоручил его Франку, сказав: «Необходимо найти решение, притом срочно». Франк подошел к вопросу прагматически. В отличие от других алжирских чиновников, он изучал экономику и усвоил ее базовый принцип: законы рынка игнорировать невозможно, и, что бы мы ни делали, всегда решает потребитель, поэтому не нужно задаваться вопросом – кто купит вино, следует искать тех, кто будет его пить.

И у него возникла идея.

Он вспомнил Жан-Батиста Пюэша, могучего, похожего на регбиста парня, говорившего с акцентом уроженца юго-западной Франции, которого встретил во время поездки в Москву; тот успешно торговал сельскохозяйственной продукцией и имел деловые связи во всех странах Восточной Европы благодаря членству во Французской компартии. Они тогда долго обсуждали возможность сотрудничества в области экспорта алжирских цитрусовых, но, поскольку излишков не было, Франк не стал поддерживать это знакомство. Он разыскал визитку, которую в свое время получил от Пюэша, позвонил по указанному в ней телефону конторы в пригороде Тулузы, представился секретарше и через десять секунд услышал хриплый голос: «Как дела, дорогой друг, рад вас слышать, чем могу быть полезен?» Франк изложил свою проблему, Жан-Батист объявил, что ему надо сделать два-три телефонных звонка, и назначил встречу на следующей неделе в шикарном женевском отеле. Франк приехал с полудюжиной бутылок вина из разных сортов винограда, но собеседник отказался их дегустировать: «Я пью редко и только хорошее вино, но я рад за вас, до меня доходили положительные отзывы об этих марках».

Не стоит вникать в тайны их переговоров, которые проходили сложно и долго. В бизнесе тулузец оказался неуступчивым, и все-таки он согласился на приобретение алжирского вина в количестве шести миллионов гектолитров ежегодно, а в урожайные годы – восьми миллионов; разумеется, по смешной цене, но он платил в долларах, а потом загонял вино русским, восточным немцам и полякам. И как всегда бывает в хорошем бизнесе, все остались в выигрыше. Эта удачная сделка спасла алжирское правительство от отставки, и поэтому никто не задавал коварных вопросов об условиях ее заключения. По такому случаю в швейцарских банках, имевших безупречную репутацию, через посредничество доверенных женевских адвокатов были открыты номерные банковские счета. Многочисленные участники сделки, а также алжирская и французские политические партии получали прибыль от сделок – конечно, скромную, – но из-за колоссального количества операций проценты, полученные от каждой, складывались во внушительные суммы. Коммунист Жан-Батист Пюэш стал привилегированным партнером алжирского правительства, покупая при каждом сборе урожая винограда еще и несколько тысяч тонн апельсинов и перепродавая их в страны народной демократии, где люди обожали цитрусовые.