– Но ему двадцать два года, столько времени прошло, пусть сам решает. Чем он занимается?
– Он учится на инженера, проходит практику в институте Госплана, который занимается атомной энергетикой. Он очень много работает, я поеду к нему сегодня, он живет в Лигово с одной женщиной – она старше его, но очень милая. А я теперь работаю в Покровской больнице, завтра заканчиваю в пять вечера. Мы можем встретиться в шесть, в ресторане «Нева» напротив Гостиного двора, больше ничего не могу тебе предложить.
Когда в воскресенье, 4 июня Игорь проснулся, небо сияло андалузской синью. В памяти мгновенно всплыли давние мечты; он подумал, что этот день, может быть, станет самым главным в его жизни, и сердце его учащенно забилось. Его ждала встреча с детьми. Возможно ли восстановить разрушенную связь? Помириться с ними? Он не знал, как вести себя. Никто не готовится к тому, чтобы воскреснуть из мертвых. Должен ли он объясниться? Попросить прощения? Ему было не в чем себя упрекнуть: попав в тиски, он просто спасал свою жизнь. Но что значат слова «это не моя вина» для брошенного ребенка?! Ладно, у него будет время подумать об этом. Все пятнадцать лет он сохранял безумную надежду, что когда-нибудь увидит жену и детей. И вскоре она должна сбыться. Он готов дорого заплатить, чтобы увидеть их хотя бы на мгновение.
Увидеть и обнять.
Только один раз.
В ожидании встречи Игорь вспомнил, что собирался повидать номер пятый из списка, но подумал, что благодаря посредничеству раввина Лубанова его миссия выполнена с лихвой и теперь нет необходимости во встречах и уговорах. Как много раз повторяли Ноа и Илья, он должен быть образцовым туристом. Сегодня Игорь решил выполнить ту часть программы, которая предусматривала посещение Эрмитажа. «Иди туда в воскресенье прямо к открытию, – уточнил Ноа Леванон, – так ты спокойно походишь, получишь удовольствие; тамошний голландский отдел восхитителен. Ты знаешь Франса Поста?[196] Это изумительный художник, хотя и малоизвестный. На третьем этаже не пропусти зал номер двести семьдесят девять, потом мне расскажешь».
Последний раз Игорь посещал Эрмитаж перед войной; Зимний дворец серьезно пострадал от артиллерийских обстрелов и бомбардировок и позднее был восстановлен в своем первозданном виде. Игорь бродил по галереям, ослепленный золотой лепниной и скульптурами, и наконец отправился в залы голландской живописи полюбоваться картинами Питера де Хоха[197] и Франса Хальса[198]. В этот ранний час в зале никого не было, кроме уборщицы. Игорь завернул за угол и вошел в зал № 279. Уборщица, довольно крупная женщина в сером фартуке, с волосами, завязанными в конский хвост, последовала за ним, старательно подметая вдоль стены; она подошла к нему, и он посторонился, чтобы не мешать ей. Оглянувшись вокруг и убедившись, что в этом зале, скрытом от взглядов посетителей, они одни, уборщица прошептала: