Однажды утром Виктора нашли прохожие в парке Коломенское; его забили до смерти. Убийцы долго лютовали над ним, его было трудно узнать. Милиция утверждала, что его убили в пьяной драке, но я-то знаю, что он не пил, ну почти не пил. И ему совершенно нечего было делать в этом районе и в этом парке, засыпанном снегом. За несколько дней до своего исчезновения Виктор признался, что загнал нас в эту тупиковую ситуацию, сожалеет об этом и опасается за нашу безопасность. На похороны пришли его новые друзья, их было много, и они плакали. С тех пор я никак не могу решить, что нам делать: уехать или остаться? Я сто раз меняла решение. Говорила себе, что нельзя ломать жизнь девочкам, но все-таки решилась: мы эмигрируем. У нас уже есть визы в Израиль, и мы уедем. Потому что так хотел Виктор. И без преувеличения могу сказать, что он будет с нами, мы вместе покинем эту проклятую страну.

Прощаюсь с Вами, дорогой Игорь Эмильевич, потому что вряд ли мы с Вами когда-нибудь увидимся. А мне так хотелось познакомиться с Вами поближе, Виктор очень любил Вас. Будьте здоровы и вспоминайте о нас.

Дора Анатольевна Маркиш

* * *

Если бы в ноябре 1966 года после их возвращения из Израиля Мишеля и Камиллу спросили, каким они видят свое будущее через десять лет, они оба ответили бы: «У каждого – свое». Между ними было слишком много разногласий, которые в один прекрасный день могли сработать как бомба замедленного действия. Камилла не терпела ограничений, и независимость стояла у нее на первом месте.