— Еще бы! Шведские кроны! — уточняет Кнут.

Они помолчали.

— Но у них нет доверия к людям. Этак они ничего не добьются.

— А у тебя оно есть? Сперва надо раскумекать, как и что. А с налету какое доверие? Ты согласен или…

— Согласен, — отзывается Кнут. — Только я уже накумекался. Слушай, я хочу подарить тебе свои миллионы. Мне они теперь ни к чему.

Они помолчали.

Потом Гауброк начинает смеяться.

— Ты это что, надо мной? Ты мне не веришь? — спрашивает Кнут.

Спрашивает с опаской. А Гауброк не может с собой совладать.

— Может, думаешь, у меня их нет? — продолжает Кнут.

— Что ты, что ты! У тебя миллионы что надо. Мы выстроим на них фабрику. Тем более что и руки у тебя прилежные. Нет, с твоими миллионами все в порядке.

Но смех все еще душит его и булькает в горле.

Кнут поднимается, идет к окну, вглядывается в ночную затихшую улицу.

А Карл, тот просто закатывается.

— Что, весело смеяться над стариком? — говорит Кнут.

Дезертир на мгновение успокаивается.

— Ну чего ты! Я ведь от радости… А еще потому, что ломаю голову: кто будет платить налог за дарственную.

Карл смеется.

Кнут снова к нему подсаживается.

— Платить? — спрашивает он. — А если в кармане шиш?