До следующего праздника было еще далеко, и я прямо-таки сгорала от желания купить себе новое платье! Я стала откладывать каждый пфенниг, который мне перепадал. Ведь я помогала отцу, собирая с пассажиров деньги за перевоз, и иной раз получала «на чай». Незадолго до троицына дня я отправилась в город за покупкой. И велико же было мое разочарование, когда всей накопленной суммы не хватило даже на дешевенькое платьице. У меня пропала всякая охота идти на праздник в село. Парень будто бы все глаза проглядел, высматривая меня в тот вечер.

Только к празднику урожая удалось мне справить себе платье, о каком я мечтала: из настоящего шелка, розовое, с черной вышивкой на воротничке. Я зарделась от радости, когда родители, одобрив покупку, обещали к следующей пасхе купить мне туфли па высоких каблуках. Раньше уж им никак не удастся.

Задолго до начала праздника я чуть не первой была в зале, ловила на себе восхищенные взгляды, но хотела понравиться только одному, которого с нетерпением поджидала… Сколько времени прошло, не знаю, шум вокруг нарастал, вот уж и музыканты поднялись на помост, усыпанный цветами и колосьями, как это принято на праздниках урожая, а я все сидела, глядя на стакан пива, стоявший передо мной. Но каждый раз, как открывалась дверь, я устремляла взгляд навстречу входящему. Когда же начались танцы, я вся словно сжалась, боялась даже дышать — я поняла, что он не придет. И все же твердила себе упрямо: он здесь, он должен быть здесь, он непременно придет, сейчас, сию минуту… И тут мне почудилось, что я слышу его голос, я вскинула голову, готовая броситься навстречу, но это был не он. Незнакомый мужчина что-то говорил мне, наклонившись над столиком. На меня стали поглядывать с усмешкой. Я закрыла глаза, мечтая об одном: уйти, уйти отсюда как можно скорее, покинуть эту шумную толпу. И вдруг меня словно по сердцу резануло. Через весь зал стремительно шел самый молодой из помещичьих батраков, коротышка-конюх, в рваной рабочей одежде. Вокруг меня началось какое-то движение, танцующие пары останавливались… Мне подумалось, что кто-то решил сыграть со мной глупую, злую шутку — парень явно направлялся прямо ко мне. И только когда он остановился передо мной, тяжело дыша, с широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас, я поняла: случилось несчастье, парни послали за мной, чтобы я шла, шла немедля.

Люди, толпившиеся в прихожей господского дома, завидев меня, расступались. На каменной лестнице виднелись следы крови. Кто-то сказал, что врач еще не прибыл. Я слышала все, о чем шептались вокруг. «У него нет родителей», — сказал какой-то мужчина. А одна из женщин без конца повторяла: «Что теперь с ним будет? Как ему жить дальше?» Через высокую белую дверь меня провели в комнату. Там стоял сам хозяин поместья. Он сочувственно кивнул мне.