— А стены класть кто будет?

— Каменщики не понадобятся: строить будут индустриальным методом, да, рано или поздно строительство будет индустриализировано. Потребуется меньше рабочей силы. Я думаю, через пять лет, когда завод построят, мне удастся сменить специальность.

— Когда построим завод, я вернусь к своей профессии, — сказал Стефан.

— А потом? — спросил я.

— Потом женюсь на Еве Марии Хаген, — ответил он, широко улыбаясь.

— Она тебе правится? — спросил я.

— Еще бы, — ответил он. Хотя Стефан иронически скривил губы, в его глазах промелькнула тень мечтательности.

— А я вообще не женюсь, — заявил я.

— Правда, не женишься?

— Точно, — подтвердил я, — никогда не женюсь. Я бабами не интересуюсь.

И мы снова пели. Костер медленно угасал. Кое-кто поднялся и пошел к палаткам. А мы все сидели.

— Знаешь, что меня всего больше радует? — спросил Стефан.

Я внимательно посмотрел на него.

— Когда я снова примусь за портновское ремесло, можно будет по крайней мере разговаривать с заказчиками. И если, скажем, кто-нибудь вздумает хвастать своими достижениями, то и я вставлю словечко. Скажу: «Так здорово, как мы работали в Зозе, вам вряд ли доводилось». И небрежно засучу рукава. — Он расстегнул пуговицу на рукаве комбинезона и, подвернув его, показал длинный и глубокий шрам на предплечье. — «Вот, пожалуйста», — скажу я… — И он коснулся рубца указательным пальцем. — «Посмотрите-ка — скажу я. — Это получено в Зозе. Мне приятель, вы ничего нового не откроете».

— А как это случилось? — спросил я.

— Вообще-то ничего особенного, — ответил Стеф, — Мы работали с кирками на скале, все вроде бы достаточно укрепили, однако часть скалы обвалилась. Одного прищемило, но его удалось спасти. А я получил эту отметину.

Я потрогал шрам: шириной около двух сантиметров, тонкая кожа, на обеих сторонах маленькие следы скобок, которыми соединяли края раны.

— На «Шварце Пумпе» я тоже кое-что получил, — сказал Стеф. — Он взял мою руку и провел ею по своим волосам. — Чувствуешь?

Потрогав его голову, я обнаружил какое-то углубление.

— Да, — сказал я, — здесь ямка.