— Ну, что там? — спросил я.

— Черт знает что происходит, — ответил Стеф. — Там девушка.

— Что?! — воскликнул я. — Девушка? Что ей здесь нужно?

— Будет работать, — сказал Стеф. — Она зачислена механиком аварийного электрогенератора. Будет обслуживать нашу аварийную станцию, чтобы вокруг нас стало, так сказать, светлее, чтобы изгнать мрак из наших зачерствевших сердец. Кроме шуток, Жорж, кончилась наша спокойная жизнь.

Он показал на домик инженера:

— Ты только посмотри на ребят — едва появилась юбка, и они уже увиваются вокруг нее.

— А девушка-то хоть хорошенькая? — спросил я.

— Хорошенькая? — Стеф пожал плечами. — Какая-то отощавшая малышка, тонкая, как ниточка.

— Ну, поздравляю! — сказал я, мы оба засмеялись и принялись копать как бешеные. Но вдруг моя лопата наткнулась на камень, я выругался:

— Проклятье! — Отбросив лопату, я нагнулся, поднял камень, отшвырнул его подальше и еще раз про себя ругнулся: «Черт бы тебя побрал!» Я снова копал, не поднимая головы, и не заметил, что мы со Стефаном были единственными, кто работал в это утро.

У нас не было уговора, но ни я, ни Стеф больше не упоминали о девушке. Иногда мы видели ее издали. На ней были светло-серые брюки, голубая блузка и пестрый платок. Как она работает и что делает днем, я не звал, а вечером вокруг нее всегда торчали парни. Я встречал ее и на собраниях нашей группы. Она всегда сидела впереди, а мы со Стефаном по привычке в последнем ряду, а потому я мог любоваться только ее прической. У нее были темно-каштановые, коротко подстриженные волосы: когда же заканчивались собрания и она выходила в окружении ребят, я, случалось, видел ее лицо. Но особенно в него не всматривался, и впечатления оно на меня не производило. Однако я совершенно точно установил, что она невелика ростом, хрупкая и у нее красивая походка. Я даже имени ее не знал. Вокруг нее вертелись одни и те же парни: Ножик. Карамба, Мальчонка и еще кое-кто. Никогда я не видел ее с кем-нибудь одним. И это меня утешало.

Мы работали ежедневно с семи до четырех часов, в субботу — с семи до двенадцати; на завтрак давалось полчаса и час на обед. Как обычно, в двенадцать тридцать приезжал грузовик, который, кроме инструментов и материалов, привозил термосы с обедом, а также сигареты, продукты и все прочее, что мы заказывали. По пятницам на этой же машине приезжал из Рейникенталя кассир с нашей недельной зарплатой. В первую неделю я заработал 92 марки, это значило, что я выполнял 110% нормы. Позже я стал выполнять норму на 140%, а один раз даже на 150%. К тому же нам выдавали надбавку по 4 марки за день и ежемесячно 70 марок премии. Срок окончания работ был установлен 20 октября. За каждый день досрочного выполнения плана министерство выделило для стройки специальную премию в целом 1500 марок. Мы обязались досрочно, к годовщине республики, завершить первый этап работы. Руководство строительством определило для нас трудность грунта по классу «F». Но мы вскоре поняли, что о таком классе нечего и думать. Нам утвердили высокую степень трудности грунта, учитывая разветвление корней в почве. Но при этом особо оплачивали работы по корчеванию, а это означало, что нам дважды засчитывали в норму одну и ту же работу.