Мое воспитание должно делать то, что школа делает кое-как. Готовить к взрослой жизни. Учить подчинению. Учить руководству. Учить быть лучшим или одним из лучших. Не быть лентяем и белоручкой. Быть хорошим товарищем. Преданным другом.

И это должно быть воспитание в испытаниях. В преодолениях, которые давали бы право себя уважать. Подросток хочет быть героем собственной жизни. Значит, надо ему такую жизнь организовать. Это должна быть отчаянная педагогика, черт побери!

Такой она и получилась в реальной жизни.

Глава 73

Глава 73

Через неделю после освобождения я встретил Лизу. Как бы нечаянно, что отчасти не удивительно – жили мы в соседних домах. Она была все такая же фигуристая, только в глазах было много грусти и даже отчаяния.

Лиза закончила медучилище, но в медсестры не пошла. Закончила пединститут, но работать в школе не захотела. Работала корректором в областной газете. Недаром грамотнее всех в нашем классе писала диктанты.

Мы сидели в кафе. Вспоминали одноклассников. Я спросил обо всех, кроме Мали. Ждал, когда Лиза сама о ней что-нибудь скажет. Так и не дождался. Это было странно. Всё-таки близкие подруги.

Наши одноклассники уже переженились, обзавелись детьми. А Лиза засиделась в девках. Я смотрел на нее с большим удивлением: почему?

– А ты не догадываешься? – прошелестела Лиза.

Когда так говорят, двух мнений быть не может. Но я всё еще сомневался.

– Да ладно тебе!

У Лизы навернулись слезы.

– Разве такими вещами шутят?

Я взглянул на часы. Было около одиннадцати вечера. Я засобирался домой. Честно сказал, что комендантский час для меня отец не отменил, хотя мне уже четвертак. Лиза догадывалась, что у меня с родителями трудные отношения.

– Это не страшно, придешь утром, – сказала она.

У нее были наготове ключи от чьей-то квартиры.

Не в моем положении было отвергать такое предложение. С этого момента Лиза до самого утра как-то многовато смеялась. С хиханьками-хаханьками случилось и ее физиологическое превращение в женщину. Хотя, если совсем честно, мне было не до смеха. Лизино постоянство в чувствах меня пугало.

Под утро она сказала с милой непосредственностью:

– Давай поженимся, и не будет у тебя никакого комендантского часа.