– Обидится. А чё вы за глюкалово обсуждали про прошлые жизни?

– Есть такое лечение. Как у экстрасенсов, только интереснее. Будто смотришь кино про свои прошлые жизни.

– Для этого надо грибы жрать? – вопросительно посмотрела на неё Вика.

– Нет, просто лежать в тёмной комнате с повязкой на глазах.

– Гонево!

– Хочешь, попробуем? – засмеялась Валя.

– Я там копыта кину, а тебя – в тюрягу!

– А ты там не будешь, будешь отсюда смотреть.

– Сегодня весь обед Викин любимый, – торжественно объявила мать. – Суп грибной, блинчики с мясом, кисель клюквенный.

– Урра! – закричала Вика и чмокнула мать в щёку.

А у Вали даже кольнуло под сердцем, в детстве мать кормила её чем попало, выкладывалась только к праздникам. Да и то в их финале всё приготовленное часто оказывалось сброшенным на пол вместе с расшитой райскими птицами скатертью.

Валя долго не могла ответить Соне на вопрос:

– Какое у тебя любимое блюдо?

Мать не задавала таких вопросов, не знала, что Валя любит. Да и Валя толком не знала. Любимые блюда приходят из детства, но в детстве Валю по утрам тошнило, она не завтракала, а после школы старалась намазать кусок хлеба маслом и убежать во двор, потому что каждую минуту мог ввалиться отец с пьяными выкрутасами.

А если мать была дома одна, разогревали и торопливо ели, как краденое. Вся домашняя еда казалась пропитанной страхом. А вся еда у бабушки в Берёзовой Роще казалась сказочно вкусной, и только в собственной квартире Валя с изумлением поняла, насколько талантливо мать готовит.

О регрессионной терапии Валя узнала, когда Лев Андронович объявил на очередном занятии, что сегодня они будут путешествовать по прошлым воплощениям с целью лечения травм в нынешнем. Студенты в недоумении переглянулись, а Валя вспомнила слова Марка о лоходроме.

Заметив это, Лев Андронович перешёл на более строгий тон и более научный язык. И произнёс слова, которые Валя успела записать, но так и не успела понять: «трансперсональная психология и сенсорная депривация». Она старалась записывать всё, чтобы получить за свои деньги максимум знаний, надеясь потом разобраться во всём непонятном с помощью книг. Но как известно, никакого «потом» не бывает.

Вале плохо давалось всё, что «не про тело», про то, что нельзя увидеть глазами и потрогать руками. Она чувствовала чужое тело, как мать чувствовала ткань и нитки, но ни секунды не понимала, в какой части черепа находится сознательное, а в какой бессознательное? Что такое сверх-Я и почему с ним надо так церемониться?

– Выучу, но мне это не надо, – однажды сказала она Льву Андроновичу, не сумев ответить на поставленный вопрос.