После визита к профессорше решили попробовать с Викой сессию регрессионной терапии. Мать уехала на рынок, общение и покупки на котором заменили ей жизнь в ткацком цеху. Только в цеху она была прислугой, а здесь расхаживала хвастливой барыней.

Шарика закрыли в её комнате. Валя отключила телефон, задёрнула занавески, велела Вике не завтракать, надеть просторную ночнушку, лечь на диван и положить на глаза полотенце. Валя успешно проводила регрессии однокурсникам, хотя совершенно не понимала, как это происходит, но с Викой очень нервничала.

– Лицо полотенцем, как после вмазки! А больно не будет? – спросила Вика в сотый раз.

– Это ж психотерапия! Расслабь каждую клеточку и рассказывай, что видишь. Станет некомфортно, скажи «стоп». Поняла? – и Валя прикрыла её одеялом.

– Одеяло-то зачем? – бросила испуганный взгляд Вика.

– Температура тела немного падает во время регрессии.

– Как приход, что ли, после вмазки? – спросила Вика.

– Не знаю про приход. Как интересный сон.

– Стрёмно внутри. Кажется, то ли ты меня выгонишь, то ли сорвусь и убегу… В общем, вмазаться хочется.

Тут в дверь позвонили, и Шарик предательски загавкал из материной комнаты. Валя подумала, это соседка-сплетница пришла одолжить луковицу или пару картошек, но на пороге нарисовался Михаил.

– Вот… мимо шёл, – сказал он озабоченно. – Зайду?

Более неподходящего момента придумать не мог, словно чувствовал, что можно помешать чему-то важному.

– Заходи, – кивнула Валя. – Снимай пальто.

Только настроила девочку, теперь всё мимо. Но нельзя же выгнать, он же к Вике пришёл. Валя распахнула занавески и встала у двери, не понимая, мешает или помогает общению.

– Вика, привет, – виновато сказал Михаил, сел за стол и уставился в окно.

– Здравствуй, папка, – ответила Вика, сев на диване и начав вертеть полотенцем.

Она не боялась отца, как боялась свою мать.

– Чаю поставить? – предложила Валя.

– Да, я замёрз.