– Работает, учится? – тусклым голосом продолжила Валя, чтобы погасить дурацкую интонацию хозяйки.

– Ищет себя, – вздохнула она. – Если б не Артемий, мы б утонули в шторме жизни.

Тёма сомлел от этих слов, и Вале показалось, что воздух в комнате стал похож на густой сладкий компот и они вчетвером плывут по нему, раздвигая руками фрукты.

– Марго, Валентина – целительница, будет чисто и тихо, – сказал Тёма, и голос его зазвучал, как виолончель с алым бантом. – Комар носу не подточит. Безопасность на мне. Вика ведёт приём, записывает. Твой дурень изображает охрану: впускает, принимает паспорт. Если что-то мутное, звонит мне или напарнику, даёт данные, в секунду пробиваем, кто да что.

– Артемий, но ведь чужие люди. Они будут ходить по квартире. И потом, места общего пользования. А если я в это время буду принимать ванну или делать маску? – капризничала хозяйка.

– Марго, вечером все свалят. И деньги большие, и ни музыки, ни баб, как с прошлым жильцом, – убеждал Тёма.

– Я ничего не понимаю в деньгах, – промяукала хозяйка. – Всё будет, как ты скажешь.

Дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошёл здоровенный раскормленный детина.

– Хочу представить Эдика, – объявила Маргарита.

Детина отвесил поклон, сел за стол и стал непрерывно есть печенье. Когда печенье кончилось, перешёл к конфетам, но Маргарита успела отодвинуть от него вазочку. Он был совершенно невоспитан, но хозяйка смотрела на него, как обожающая мать смотрит на ребёнка-дауна, предупреждая каждое движение.

– Ограничиваю Эдика в сладком, – прокомментировала она. – Дорывается только при гостях.

– Значит, по рукам? – спросил Тёма.

– Если это не будет слишком утомлять Эдика, – продолжала жеманиться Маргарита.

– Эдик, ёлы-палы, к двери подойти можешь, взять паспорт, сделать грозную рожу, звякнуть мне, если чё? – грубо спросил Тёма.

Эдик невразумительно пожал плечами.

– По рукам? – спросил Тёма Валю.

– Надо оборудовать комнату под кабинет. Кроме стола нужен направленный свет, – попыталась отступить Валя. – Ну, и сравним с другими предложениями.

– Не грузи мелочовкой, – оборвал Тёма.

Эдик ушёл в свою комнату, а Тёма стал плотоядно скручивать в пальцах салфетку.

Валя и Вика поняли, что пора попрощаться, и вышли на заснеженную торговую площадь перед метро.