– Я слышал о том, что происходит сейчас в хосписах, Вероника, – он начинает говорить торопливо, и я не понимаю – добрый это знак или плохой. – Скажите, а ваш хоспис тоже среди протестующих?

– Да, – говорю я. – Больше того, с нас все и началось… А потом нас окружили… Столько полицейских да еще спецназ, как будто мы… А вы бы видели – какими нас выставляют в новостях… Но это все неправда, грязная ложь… Эти родители… Только отчаяние толкнуло их… И всех нас… А наш священник, отец Глеб… А я… А я…

Эй, Ника, ты чего? Ты сейчас разревешься, что ли?! А ну, не смей!

Чувствую, он опять берет мою руку, поднимаю на него глаза.

– Вам нужна одежда, – вдруг говорит он.

Сижу и смотрю на него и молча киваю, а слезы катятся из глаз…

…Ангел времени, дай мне время… И вы, святые на иконах… Вы ведь – за меня, правда?.. Вас нарисовали такими строгими и отрешенными, надели на вас эти золотые рамы и повесили здесь, а на самом деле вы, наверное, совсем не такие… Но даже если вы сейчас не за меня или вам просто не до меня – ладно… Но есть мальчик Алеша. Я знаю, что он всерьез молится вам. И если вы отвернетесь от такого, как Алеша!.. Нет, я не грожу вам и не стыжу вас. Я не знаю, что там у вас происходит. Может, вы сейчас спасаете сталкивающиеся галактики. А тут какой-то Алеша – почти прозрачный, почти невидимый… Но все-таки… все-таки… «По-мо-ги-те» – с трудом выдавливаю из себя это последнее слово, опустив голову и не глядя на иконы…

Пять пятнадцать. Доктор ушел разыскивать для меня одежду. Ох, да где же он ее здесь раздобудет?

За окном уже светло. Небо ясное, бледно-зеленое. Где-то шаркает метла дворника. Шумят в переулке шины первых машин…

Пять восемнадцать. Сергей Сергеевич почти вбегает в комнату, торопливо закрывает за собой дверь. Удивительно – даже в этой торопливости он каким-то чудом не теряет степенности. Он переоделся – костюм, черное пальто с меховым воротником и старомодная шапка пирожком. Господи, ну точно – академик!.. Только глаза у него – другие. Надо же – светятся молодым озорством!.. Принес большой подарочный пакет с церковными куполами и надписью «Светлой Пасхи!». Подходит к дивану, вываливает из пакета черный тканевый ком.

Начинает говорить быстро, почти весело:

– Так, Вероника, нам повезло. Оказывается, здесь есть гардероб с запасной одеждой – чтобы обслуживающий персонал всегда выглядел опрятно… Взял для вас наименьший размер… С обувью только ничего не получилось…

Слушаю его, а сама пытаюсь разобраться – что он принес… Руки трясутся. Боюсь поверить, что у нас что-то получится… Черное длиннющее платье с рукавами… А это? То ли платок, то ли капюшон какой-то…