На меня не смотрит совсем.

– Доброе утро, – кивает ему Сергей Сергеевич.

Проходную минуем молча. Два охранника за стойкой возятся с какими-то папками и журналами – да здравствуют учет и контроль! Они бросают на нас равнодушные взгляды, говорят доктору:

– Доброе утро!

– Доброе утро!

И вот…

Доброе утро, улица! Доброе утро, мокрый тротуар! Доброе утро, холодный воздух! Доброе утро, воробьи на ограде! Доброе утро, мусоровоз! Доброе утро, солнце где-то за крышами! Доброе утро, пар изо рта! Я дышу! Доброе утро! Доброе утро!..

– Я вызвал свою машину. Но не сюда, а в соседний переулок. – Сергей Сергеевич замедляет шаги, чтобы я догнала его и шла рядом.

Оглядываюсь. Резиденции уже не видно.

Сворачиваем направо, потом – налево. Переулочки тут короткие.

– Вот здесь подождем. – Сергей Сергеевич останавливается. – Машина сейчас подъедет. Вас отвезут, куда скажете.

Мы стоим на узком тротуаре перед закрытым кафе. Низкое желтое солнце путается в ветвях сквера на другой стороне переулка.

Сергей Сергеевич снимает пальто, накидывает мне на плечи, говорит с улыбкой:

– Ну что, Вероника, кажется, у нас получилось…

– Зачем вы, не нужно, – это я про пальто. – Вы замерзнете…

– Все хорошо, Вероника, – говорит он. – В такую погоду я бегаю в трусах и футболке в нашем парке…

Тьфу ты, опять хочется плакать! Стою, шмыгаю… Смотрю на него снизу вверх. Только сейчас понимаю, что он – высокий, и вообще – большой…

– И все-таки – почему? Почему вы мне помогаете?

Он молчит, смотрит на меня.