– На этот раз твое многословие не рассердило меня. – Голос августы смягчается. – Но в твоих словах таится и нечто неприятное. Ты поражен тем, что я снизошла до откровенного разговора с тобой, простолюдином. Значит, ожидал увидеть во мне надменное и спесивое существо. А я не терплю спесь и высокомерие. Теперь вернись к моему вопросу. Открой мне те мысли, что посетили тебя, когда твоя рука горела на жертвеннике – горела по твоему желанию и по твоей воле…

– Я просто молился, госпожа, – Кирион бросает на Сабину короткий взгляд. – Я молился всем сердцем и всем разумом и твердил молитву, которая в одно мгновение пришла мне в голову: «Господь, терплю во имя Твое, Господь, терплю во славу Твою». Вот и все.

Сабина молчит, задумчиво мнет и разглаживает край одежды…

– Значит, ты сделал это ради своего бога? – наконец спрашивает она.

– Да, госпожа.

– Я кое-что слышала о вашей секте…

Слух Кириона обостряется, он пытается уловить в голосе августы неприязнь, столь привычную в чужих устах, говорящих о христианах. Но голос Сабины звучит все так же ровно.

– Толком не знаю, кто он, ваш бог, – продолжает августа. – Но ты пожертвовал своей правой рукой, чтобы доказать преданность ему…

– Да, это так, госпожа.

– И что же? Ты не захотел воскурить фимиам нашим богам, но своему богу ты воскурил собственной горящей плотью? И ты считаешь, что этим ты порадовал его, что угодил ему? Значит, твой бог такой же, как прочие боги. И хочет того же, что все боги, – слепого и фанатичного поклонения. Только твой бог более кровожаден, если он радуется смраду от горящего человеческого мяса. Так?

– Нет, госпожа, – вырывается у Кириона, – конечно, если ты позволишь мне такую дерзость – возражать тебе.

– Позволю, – кивает Сабина. – Я говорю с тобой не для того, чтобы ты поддакивал, скрывая свои мысли. Поддакивающих у меня и без тебя хватает. Итак, в чем же твое «нет», старик? Почему твой бог не такой, как прочие?

– Потому, госпожа, – твердо говорит Кирион, – что Ему не нужны ни воскурения, ни жертвы, не нужно поклонение. Ему нужна только преданность. И руку я сжег не для того, чтобы угодить Ему, или умилостивить, или что-то получить от Него…

– Но для чего же? – В голосе Сабины появляется нетерпение.

– Это самое малое, что я мог сделать, чтобы доказать Ему мою любовь и мою готовность следовать за Ним.

– Следовать – куда?

– В Его Царство, в которое Он призывает всех верных.

– И где же это царство?

– Оно скоро будет здесь, в этом мире. Царство без боли, без злобы, без принуждения. Царство тех, кто услышал слова Господа о том, что можно и должно жить сначала для ближнего, а потом для себя, и если нужно, то и совсем отрешиться от себя, все без остатка отдавая ближним. Таков будет единственный закон грядущего Царства – Царства истины, которое пребудет вовеки.