«Мы стоя спим в густой ночи / Под теплой шапкою овечьей» («Грифельная ода», 1923). Коллокация спать стоя осложнена идиомой спать на ходу, включающей в свою внутреннюю форму сон на ногах, стоя. Подключение идиомы, по-видимому, происходит в сознании читателя, поскольку она позволяет идентифицировать мы с людьми, а не с животными, которые могут спать стоя (см. «овечье» соседство строки: «А бред овечьих полусонок», «Под теплой шапкою овечьей»). Одновременно в словосочетании густая ночь прилагательное густой соотносится с теплой шапкою овечьей и в сочетании с этими словами напоминает о коллокации густая шерсть. Наконец, ассоциация неба и овечьей шкуры может быть мотивирована, по замечанию Ронена, переосмысленной поговоркой небо с овчинку показалось (наверное, не случайно и в черновиках «Грифельной оды» фигурировало овечье небо) [Ronen 1983: 101–102].

«И воздуха прозрачный лес / Уже давно пресыщен всеми» («Грифельная ода», 1923). По мнению О. Ронена, в строках представлен семантический сдвиг прилагательных в коллокациях прозрачный воздух и густой воздух, параллельно связанный с фраземой густой лес [Ronen 1983: 132], ср. похожие рассуждения: [Полякова 1997: 15]. Вообще, в выражении прозрачный лес воздуха можно подозревать намеренную инверсию семантических доминант, их прямой порядок выглядел бы как прозрачный воздух леса. Из-за того что воздух сопоставляется именно с лесом, возможно, актуализируется идиома дремучий лес. Добавим, что слово пресыщен семантически варьирует слово насыщен, которое пришло из коллокации воздух насыщен чем-либо.