Традиционно в этой строке стихотворения принято видеть реминисценцию из «Современной оды» Н. А. Некрасова: «И – беру небеса во свидетели – / Уважаю тебя глубоко» [Мандельштам I: 659][90]. Эта реминисценция восстанавливается и на основе ритма, и на основе лексического совпадения. Однако с учетом идиоматики фактор текстового сходства перестает быть столь существенным – это не конкретная перекличка, а частотное, не привязанное к автору, идиоматическое выражение.

И. М. Семенко предлагала рассматривать прилагательное дальнобойный как перенос эпитета: в данном случае подразумеваются дальнобойные орудия, пробивающие сердце [Семенко 1997: 98]. Мы не можем полностью согласиться с этой идеей, поскольку не очень ясно, к какому именно слову должно быть изначально отнесено прилагательное. Представляется, что здесь срабатывает другой механизм, и этот пример можно считать контаминацией двух коллокаций: дальнобойное орудие и сердце бьется. Одно слово – дальнобойное – актуализирует коллокацию дальнобойное орудие. В то же время в дальнобойном сердце проступает семантика бьющегося сердца (из коллокации сердце бьется).

Слово деятельный активизирует коллокацию деятельный человек, поддерживая, таким образом, антропоморфное описание природных сил (см. сердце в предыдущей строке).

По наблюдению И. М. Семенко, в строке можно увидеть идиоматическое выражение океан воздуха [Семенко 1997: 91]. Думается, что это выражение разбивается и разносится по разным строкам строфы, а его идиоматический смысл (‘много воздуха’) в текст не включается – в словосочетании океан без окна воздух называется океаном напрямую, уже без семы ‘много’. Выражение в итоге оказывается мотиватором метафорического ряда. Что касается без окна, то мы предполагаем, что, поскольку ранее речь шла о воздухе, оборот в данном случае означает ‘без просвета’. В таком контексте яснее становится и уточнение в конце строки: речь идет о «сплошном», «чистом» веществе, без каких-либо зазоров и просветов.