– Хорошо, позвони в приемную, скажи, что мы уже в пути, если задержимся – пусть начинают готовиться. Вы сказали, что ближайшие родственники уже в пути?

Она закрыла глаза, чтобы остановить пляшущие перед ней узоры, но желтые и малиновые пятна проникали под веки, а плод с разбитым черепом пялился на нее. Она убила его, теперь был его черед. Непрожитая жизнь. Но если был бы он, то не было бы ни Лорен, ни Алекс. Слишком сложно все собрать. Все сломано, разорвано. Смерть может взять ее, но не ребенка.

– Рут, это Том Фентон, ваш консультант, мы встречались в ЖК. Мы собираемся подготовить вас к экстренному кесареву сечению, потому что у вас преэклампсия. У вас очень высокое кровяное давление, и оно не сбивается. Нам придется вынуть ребенка и плаценту, чтобы вам стало лучше. Вы понимаете?

“Миссис Фернивал, риски действительно есть, и вы должны полностью осознавать опасность деторождения в вашем возрасте. Преэклампсия, эклампсия, инсульт, кровотечение, смерть, конечно же. Материнская смертность”.

Рут открыла глаза. Падали гигантские снежинки, закрывая людей, там так много людей. Но голос консультанта не стихал:

– Рут? Вы готовы дать свое согласие на кесарево сечение?

Какой был правильный ответ на этот раз?

Так легко ошибиться.

Нельзя подделывать подпись.

– Рут, нам нужно действовать быстро. Если вы согласны, скажите “да”.

– Да.

– Мы сообщим вашим родственникам, хорошо?

– Да.

Лицо исчезло, ее катили по коридорам, в лифт и обратно. Липкий топот ног по линолеуму рядом с ней, затем пространство, полное света и низкий гул машин. Рай или ад?

Женский голос:

– Рут, вы в операционной, я сделаю вам спинальную анестезию, так что вы будете в сознании, но ничего не почувствуете во время операции. Мы перевернем вас на бок.

Игла скользит по коже, затем укол в позвоночник; теперь она лежит на спине, чья-то рука касается ноги.

– Лекарства начнут действовать примерно через восемь минут.

* * *

Нижняя половина тела словно наполнилась теплой патокой, она текла через таз, вниз по ногам к пальцам ног. Затем все ощущения ниже поясницы пропали. Голова все еще болела, но уже терпимо. Она открыла глаза: стена из зеленой ткани вздымалась над грудью; она видела, что происходит. Анестезиолог был справа от нее, рядом со стеной из аппаратов; акушерка, стоящая с другой стороны, держала ее за руку и смотрела ей в глаза. Над зеленой стеной ходили маски, глаза и голубые шапочки, будто марионетки, консультант посередине, возвышаясь над всеми остальными. Он говорил тихо; гремел металл, пищали мониторы. Вдруг толчок по онемевшему телу.