Адам не мог перестать покачиваться. Это был единственный способ держать себя в руках.

Акушерка листала записи.

– Педиатры осмотрели его. Оценка по шкале Апгар – девять из десяти, несмотря на обстоятельства.

Адам не мог больше сдерживаться:

– А моя жена?

Акушерка нахмурилась.

– Она все еще там. Я была с ней, пока он не родился. – Она полезла в карман и выудила небольшой сложенный листок бумаги. – Она передала мне сообщение для вас.

Лорен и Дэн встали и подошли к Адаму.

– Я лучше прочитаю вслух, потому что у меня почерк так себе. Ее было трудно услышать, но я думаю, что записала все.

Ребенок всхлипнул и заплакал – сухое, настойчивое блеяние. – Лорен начала покачивать его, и он замолчал.

– “Этот ребенок принадлежит Лорен и Дэну. Я хочу, чтобы они забрали его немедленно. Я хочу, чтобы у него была хорошая жизнь. Я люблю своих дочерей. Я люблю своего мужа Адама. Мне очень жаль”.

Когда акушерка читала последние слова, ее голос дрогнул. Она сложила записку и протянула ее Адаму.

Он прижал ее к груди.

– А она?.. – Он не мог продолжать.

– Ей очень плохо, и врачи все еще борются за ее жизнь. Мистер Фентон говорит, что придет к вам, как только они закончат в операционной.

В глазах акушерки стояли слезы.

Лорен качала ребенка и плакала из-за того, что случилось с матерью. Адам наклонился вперед, упершись локтями в колени. Она может умереть. В одиночестве. И это будет его вина. Он это допустил.

* * *

Лорен с Дэн и ребенком поднялись в послеродовое отделение, где для них троих была приготовлена комната. Адам сидел один, казалось, несколько часов. Наконец пришел консультант. Он сказал, что после того, как Рут родила, кровотечение усилилось, и единственный способ остановить его – удалить матку. Рут была без сознания и не могла дать согласие, но им пришлось продолжать операцию, потому что иначе она бы умерла.

– Слава богу. – Адам дрожал всем телом. – Теперь все в порядке?