Она долго молчала и наконец сказала:

– Значит, теперь мы оба бесплодны.

* * *

Алекс приходила часто. Она взяла творческий отпуск на работе и провела три месяца в Англии, чтобы познакомиться со своим племянником и провести время с остальными родственниками.

– Думаю, все, что произошло, заставило меня ценить то, что у меня есть, – сказала она, смахнув слезинку. – Врачи говорят, что искусственная вентиляция легких имеет много общего с пытками, как физическими, так и психологическими, – сказала она Рут. – На восстановление уходит много времени, и когда тебя выпустят отсюда, тебе понадобится сиделка, по крайней мере на какое-то время. Я подумала, что могу добавить эту работу в свое резюме.

* * *

Лорен пришла с ребенком. Как Рут и предполагала, это было неловко. Яго крепко спал, закутанный в кокон в автокресле, его лицо было скрыто под одеялом. Лорен поцеловала Рут и предложила разбудить его, но Рут сказала, что не стоит, она все равно не сможет удержать его: живот все еще болит.

– Жаль. – Но Лорен вздохнула с облегчением. – Сильно болит?

– Стало хуже с тех пор, как мне перестали давать морфий, правда, с каждым днем становится все легче.

– Я купила тебе фруктов, но, кажется, у тебя их уже много. – Лорен поставила корзину с виноградом на стол и села на стул у кровати. – Мне жаль, что все прошло так ужасно.

Рут сказала:

– Это мне нужно извиниться за то, что заставила тебя и Дэна так волноваться. Я слетела с катушек незадолго до родов. Фантазировала о его воспитании. Думаю, это был способ справиться с тем, через что мне пришлось пройти. Одиночество и страх потерять его и больше не знать, кто я. Но я бы никогда этого не сделала. – Лорен кивнула, но выражение ее лица было бесстрастным. – В тот вечер, когда вы пришли, я была уставшей и растерянной. Теперь я понимаю, что, наверное, все уже было плохо. Я упустила из виду твои чувства. Пожалуйста, прости меня.

Лорен отстраненно улыбнулась и сказала:

– Мама, это все в прошлом, забыли. Мы оба безмерно благодарны за все жертвы, которые ты принесла, чтобы подарить нам Яго.

Это прозвучало до странного формально: небольшая речь, которую она отрепетировала заранее. Вернулась старая добрая Лорен – сдержанная и осуждающая, – которая скрывает свои настоящие чувства.

Рут наклонилась, чтобы рассмотреть внука. Одеяло больше не закрывало его лицо, и он двигал головой из стороны в сторону, как будто что-то искал; у него был тощий, уязвимый вид, как у всех недоношенных детей, и он, казалось, смотрел на нее. Она была тронута, но он, похоже, был занят своими мыслями. Рут не могла связать его с тем существом, которому пела и с которым говорила, – своим близким спутником на все эти одинокие месяцы.