Над Негой нависли тучи густые и беспросветные.

Глава двадцать седьмая. Закон – тайга, прокурор – медведь

Глава двадцать седьмая. Закон – тайга, прокурор – медведь

Для кого-нибудь, может, осенняя ночь и темна, но только не для Тягунова. Ночью он видит не хуже кошки и место, где нужно соскользнуть за борт, определил точно. А вот вода холодна, чертовски холодна. Хорошо еще, что шары держат и плыть недолго, а то бы окоченел и не дотянул до берега. Михаил с трудом выбрался на скользкий берег, заросший тальником почти до самого уреза воды и сел на кромке обрыва, чтобы слить из сапог воду и выжать одежду. Предварительно припасенная бутылка оказалась кстати. Тягунов зубами разгрыз сургуч на горлышке и ударом донышка о каблук вышиб пробку. В глотке забулькало, и обжигающая жидкость потекла, разогревая Тягунова изнутри. Бившая тело мелкая дрожь понемногу ослабела. Миша слил из сапог воду, надел их прямо на босые ноги и встряхнулся: нужно было пошевеливаться, пока не пропало действие алкоголя. Да, давно, ой как давно обморозил пальцы Миша, а чуть прихватит их холодком, и они снова напоминают ему пятьсот первую стройку, барак усиленного режима и дерзкий, отчаянный по своей невыполнимости побег в насквозь промороженную тундру. При одном воспоминании от страха и холода передергивает: как-то еще жив остался.

Во второй раз нынешний Миша Тягунов, а в те давние времена Леонид Чалый, по-лагерному Ленчик, на такую дерзость вряд ли пошел бы. А тогда, по молодости и наивности, доверился авторитетам Сычу и Стасу, поверил, что все у них распланировано, дорога на Большую землю известна, что скоро весна, лето и ждет их свобода и спрятанное в тайге шаманско-кулацкое золото. Совсем не приходило в голову, что его, самого молодого и неистощенного долгим лагерным сроком, берут в побег на случай голода, как «живые консервы», по-блатному «барашком», чтобы съесть в случае крайней необходимости. Но не раз повезло Ленчику: промахнулся стрелявший в него из нагана лагерный опер Кандалинцев, удалось уйти беглецам от погони, а когда развезло весеннюю тундру – наткнуться на охотничье зимовье в верховьях Ваха. В результате – не съели блатные кореша Ленчика, нашлись в избушке припасы и даже патроны. Стас всю весну протаскал за собой по тайге Сыча и Ленчика: все искал силинское золото. Клялся-божился, что оно есть, много припрятано, всем троим хватит – нужно только найти заброшенное кладбище хантыйского рода Шатиных, на котором под крышкой надгробья жены Шатина кулацкая ухоронка – золото и оружие.