– Ага, – согласно кивнул Мин. – Дальше не бывает.

– Где он? – не успокаивалась Марьяна, вслушиваясь в себя. Внутри что-то происходило, двигался кто-то. Неужто? Неужто?..

Думая каждый о своём, не расслышали шагов незваного гостя. Вошёл Еремей.

– Бог в помощь, – подсел рядом, пощупал Марьянин лоб. – На поправку дело пошло?

– Вроде бы.

– Пора, пора. Сколь вылёживаться-то? А я к вам с доброй вестью. Пришёл бы ране, да приказной не выпущал.

– Ну? – Отлас нетерпеливо закусил ус.

– Жив Гришуха-то ваш... не сгорел.

Отлас, рванув ворот, выскочил на улицу. В избе ему стало душно.

Марьяна улыбнулась и тихо переспросила:

– Жив, значит, Гриша-то?

– Жив, слава те, – перекрестился Мин.

– Тятя, – подозвав его к себе, шепнул Марьяна. – Я эть понесла.

Мин снова перекрестился.

13

Стешка засобиралась в Анадырь, но оттуда воротился Любим.

– Не спеши. Его уж нет там, – острый, насмешливый взгляд скользнул по избе. Сума дорожная набита добром для сына. Окна крест-накрест заколочены досками. Скот угнала к родне.

– Куда подевался?

– Метил на Камчатку. Может, уж там.