Надо охотиться. Надо воевать. Это призвание мужчины, потому что всякий мужчина охотник и воин.

И вот к таким людям шёл со своим отрядом Отлас. Он верил, что сможет договориться с ними без войны. Ну, а если придётся – что ж, стрелять и владеть саблей казаки не разучились.

Он счастливо сиял воспалёнными глазами, оглядывался и покрикивал: «Поспешай, браты! Поспешай!».

И солнце выступило, холодное, яркое, огромное над огромной этой страной.

– Солнце-то, а? – подталкивал он локтем Ому. – Давно такого не видывал.

Ома локтем же отбросил его руку, злобно подумал: «Винки не дал...».

– Сердишься? – искренне удивился Отлас. – За что же?

Не понимал, как можно сердиться, когда такая весёлая скачка, когда над землёй такое солнце! Но Ома был иного мнения. Ни скачка, ни солнце не радовали его: «Винки не дал...».

Лишь на мгновение он ожил, увидав стадо диких оленей. Оглянулся на Отласа: «Постреляем?». Тот рукой махнул: «Вперёд!».

Ома яростно ткнул остолом вожака и замкнулся на весь оставшийся путь.

Вскоре на крутом берегу увидали с пяток олюторских юрт. Там курились дымы. Хозяев видно не было. Но Отлас по опыту знал: скрытно сюда не подойти. Неслучайно выбрано такое высокое место. Где-то обязательно есть доглядчик.

– Стоп! Лука! – он позвал Морозку. – Возьми человек двадцать и подымись на берег. Без нужды не стрелять.

Велев отвести упряжки подальше, поманил к себе Ваську:

– Стрелять не разучился?

– Я-то? – обиделся тот. – Да я...

– Ладно. Знаю, что попадёшь в оленя, ежели он в двух шагах.

– Да колесом тя по уху, да шаньги – не деньги, – начал изощряться Васька, но Отлас хмуро прервал:

– Не в цель стрелять, а так... для знакомства. – Хотел припугнуть олюторов огненным боем и уж потом начать переговоры. – Постой! – окликнул племянника. – Зарядить все самопалы. Стрелять пятерым.

Между тем, два десятка упряжек с Лукой во главе уже поднимались по пологому склону. Сам Лука, надев шапку на пику, помахал Отласу: мол, пока всё в порядке.

Выждав минуту-другую, Отлас велел дать залп. Васька, польщённый его доверием, навёл пищаль на стойбище. Туда же нацелились казаки.