Потап не раздумывая ударил его в раненое плечо. Отлас охнул и свалился. Казак угодил в открывшуюся рану.

– Володе-ей! Бра-ат! – застонал Потап, склоняясь над упавшим другом. Выронил из-за пазухи волчат. Один упал на грудь Отласу, пополз к лицу. Потап смахнул его, растерянно огляделся: хоть кто бы поблизости оказался.

К счастью, кто-то шагнул из темноты: Потап признал в подошедшем Марьяну.

– Экой ты зверь, Потапко! – попрекнула она, склоняясь над Отласом. – Он и без тебя чуть жив... Зверина!

– Я ненароком, Марьянушка! Сам не ведаю, как вышло. Стукни, говорит. Ну, я и стукнул.

– Сгинь! Сама отвожусь, – Марьяна влила в стиснутый рот Отласа несколько капель воды, осторожно дотронулась до раненого плеча. Он открыл глаза, застонал, но, пересилив боль, улыбнулся. Даже в сумерках весело блеснули его зубы.

– Отводилась уж... Ступай. Мы сами тут... всё решим.

Пили. Беседовали, словно не было никакой обиды. А когда поднялись, Отлас молвил:

– Помогай мне, брат. Путь наш тяжек, всякой всячины полон. Нам выстоять надобно! Выстоять и обойти эту землю. Земля эта после нас русской будет.

Лагерь встретил угрюмым молчанием. Пока судили-рядили, половина юкагиров, видимо, подбитая Тыкно, улизнула. Другие то ли и впрямь верны были, то ли гнева отласова боялись – юрт не свернули.

– На краю земли достану! Добра им от меня не видать, – посулил Отлас бежавшим. В этом спокойном, страшном обещании слышалось неумолимое решение – карать тех, кто предаёт его в пути.

– Мы не на краю, что ль? – усмехнулся Архип.

– Край там, Архип, – ответил Отлас, – где мы с тобой ноги протянем. А пока стоим на них крепко.

Он обошёл лагерь, утроил караулы, распределил оставшихся юкагиров между своими казаками и заключил:

– Спать ноне мало придётся. Так что зрите в оба.

И оказался прав.

На рассвете бежавшие юкагиры, объединившись с коряками, обложили лагерь со всех сторон.

– Скажи им, Гриня: мы войны не желаем, – попросил Отлас брата.

Но в ответ посыпались тучи стрел. Самая первая попала в Григория.

И тогда Отлас приказал стрелять. Трижды отступали нападавшие. Но всё чаще их стрелы попадали в цель. Вот уж пал Евдоким, и его самопал взяла Марьяна, не успев даже перевязать мужа. И было убито ещё четверо казаков, а многие ранены. Коряки, подобрав своих павших, снова забрасывали казаков стрелами. С другой стороны наступал со своими юкагирами Ома. Все они были опытные, меткие стрелки, и потому редкая стрела пролетала мимо. Вот уж и Марьяну ранили, и достала стрела Отласа.