— Лэйси-Мэй вышла на тропу войны… Да поможет вам Бог.

— Она и сейчас, несмотря ни на что, говорит, что лучшее в ее жизни — это дети и брак. Я правда не спрашиваю, который — первый или второй.

— Не помню, чтобы она была таким сторонником брака, когда пришла наша очередь.

— Да уж, — сказала Ноэль, и Нельсон с облегчением понял, что они по-прежнему могут говорить друг другу правду, что все прожитое вместе не стерто напрочь.

— Светленькая у тебя получилась дочка. Откуда такая рыжая?

— Да уж. Всю жизнь бесилась на всех белых вокруг, а потом взяла и родила рыжего ребенка. Странно. Иногда людям даже не верится, что я ее мать.

— А про отца ты никому не рассказывала? Даже сестрам?

— С тобой уж мы точно не будем об этом говорить.

— Я всегда знал, что если ты уйдешь от меня, то к какому-нибудь хорошо устроенному белому мальчику.

— А я всегда знала, что никогда от тебя не уйду. Вот тебе и пожалуйста.

Музыка замедлилась, они закачались на месте. Нельсон посмотрел через ее плечо на стол, за которым Бэйли держал Агнес и малышка тянула его за ухо.

— Она такая красивая, — сказал он, и Ноэль как будто простила его.

Они кружили по комнате. Музыка играла тихо, проникновенно, и они держались друг друга под мерцающими огоньками. Она спросила его про Вену, и он не стал перед ней притворяться, рисовать ей красивую картинку с кафе и парками, безупречными поездами и первоклассными музеями.

— В барах встречаешь кучу бывших нацистов. А один раз женщина плюнула в меня на улице. Но в целом там неплохо. У меня квартира с видом на Дунай.

— У тебя все та же пиарщица? Джемайма, да?

Не имело смысла рассказывать Ноэль про всех женщин, с которыми он что-то начинал, бросал, которые начинали что-то с ним и бросали. Они для него ничего не значили. Ему нравилось варить кому-то кофе по утрам, чувствовать, как простыни пахнут женщиной. Секс, близость — это могло быть так просто и приятно. Джемайма иногда к нему приезжала, и оба понимали, что сейчас это просто привычка, а потом ее не станет.

— Никого, как ты, у меня нет, — сказал Нельсон.

— Как жаль, что ты не вспомнил этого, когда решил ее трахнуть.

Он ничего не сказал. Он это заслужил. Он почувствовал, как она сжалась, как будто сейчас отстранится, оставит его одного на танцполе, но она не ушла. Под всем макияжем вид у нее был усталый. Ему хотелось поцеловать темные круги у нее под глазами.

— И как оно, как ты представляла? Быть матерью?