О да, в самом деле.

28

28

Гидеон, похоже, знал, где найти смуглого юношу, которого они искали, — тот сидел на земле в тихом дворе, заросшем папоротниками, свесив голову на колени и прижав ладони к ушам, словно боялся, что голова свалится с плеч.

Завьер никогда еще не видел такой буйной листвы, сияющей даже в сгущающихся сумерках. Заросли напоминали лабиринт. Над головой вздымались кроны старых деревьев. Чтобы ухаживать и поддерживать порядок в этом зеленом уголке, потребовалось несколько поколений усердия и труда, любви и денег.

Он уже не верил, что по собственной воле собирался выпустить мотылька, подаренного мальчишкой-рыбаком, — отправить на волю доброго исцеляющего морского бриза острова Дукуйайе. Он рисовал в воображении, как насекомое, этот крошечной летучий токсин с красной головкой, кувыркается в воздухе и тает в вышине, улетая в сторону гор.

— Эй, Данду, — позвал Гидеон, — ты что, спишь?

Смуглый юноша вскинул голову — в его серых глазах метался испуг.

— Добрый вечер! — сказал он.

Мальчуган указал на Завьера.

— Мама попросила привести его сюда.

— Если ты не в настроении… — пробормотал Завьер.

Юноша постучал по правому уху.

— Нет, нет! Прошу вас. Я могу с вами поговорить. Я Данду Брентенинтон, сын Лео. — Он снова похлопал себя по уху, как зверек, страдающий от зуда. А потом погладил мальчонку по голове. — А ты кто? У тебя голос, как у Гидеона.

Мальчонка хихикнул:

— А знаешь, это же наш радетель!

Данду удивленно поднял бровь.

— Правда? Но ведь твоя мать тоже!

— Она женщина. А он мужчина-радетель.

— Знаешь, не думаю, что это большая разница. Спасибо тебе, Гидеон.