Данду почесал ухо, точно блохастый щенок.

— Если ты не можешь приготовить еду, даже когда тебе сами боги велели…

Завьер уже собрался заявить Данду, что он не обязан готовить, и спросить, знает ли тот, что его будущий тесть угрожал ребенку, да еще сопроводил угрозы парочкой смачных замечаний, как их беседу прервал оглушительный треск, расколовший ночной воздух над их головами.

Что-то спланировало сверху сквозь верхушки деревьев. Что-то трепещущее, громогласно ругающееся и радостное.

Та-ка-та-ка-та!

Завьер до конца жизни не забудет этот миг: он стоял посреди роскошного, точно королевский дворец, сада и смотрел, как Данду во весь рот улыбался Сонтейн Интиасар, слетевшей к ним от верхушек деревьев.

Она ловко приземлилась на ноги, сияя и задыхаясь от полноты чувств. В ее волосах запутались обрывки коры, подбородок был расцарапан, а кожа и платье перепачканы грязью. Она прижала к ногам развевающееся розовое платье. Четыре огромных крыла у нее за спиной с треском закрылись, шурша по веткам деревьев. У них были черные-пречерные края, как будто кто-то их опалил, и круглые пятна, словно глаза, похожие на окаймленные тушью отверстия. И Завьеру показалось, что это был привет из древности: крылья напоминали украшения, отбитые с давно позабытого гигантского здания.

Стрекозиные крылья.

— Волосы грязные, одежда грязная! И птицы, что смотрят на меня, как на женщину, которой там не должно быть, прочь с дороги! В следующий раз надену штаны. Слышите? И мне все равно, если папа рассердится и будет называть меня мужчиной.

Сонтейн встала, уперев руки в боки, покачнулась вперед, удержалась на ногах и хихикнула.

И это девушка, которую он весь день проклинал? Завьер улыбнулся. Она великолепна!

У нее было такое же лицо в форме сердца, как у Романзы, и такие же, как у него, черные с золотистыми подпалинами волосы, только на макушке у нее они топорщились, как звездная корона, и золотистые веснушки на коже были под стать золотистым прядкам. И если Романза был тщедушный и краснокожий, то у Сонтейн было плотное, смуглое тело. Плечи гораздо шире, чем у большинства женщин, узкий таз, сильные, атлетические бедра. Улыбка, как у брата.

Он ощутил прилив симпатии.

Она картинно сложила крылья, как маленькая девочка, щеголяющая новым платьицем.

— Ты их видел? — Сонтейн ослепительно улыбнулась Данду. — Миленькие, правда?

Данду спрятался за невесту, которая прикрыла его крыльями, и крикнул:

— Да тут синее пятно, погодите… а еще пурпурные и красные полоски! Сонте, ты сама их чувствуешь?

Сонтейн захихикала и горделиво задрала подбородок.